Письма с Дальнего Востока и Соловков

Дорогая Наташа, не могу Вам выразить, как я рад, что маленький оправился, хотя и боюсь возвращения болезни. Я его очень люблю и все время огорчаюсь, что не могу о нем позаботиться. Вероятно, и Вы устали и замучились за время его болезни. Хорошо бы Вам пожить подольше в Загорске, все больше присмотра за маленьким и больше возможностей, чем в Москве, на квартире и в одиночестве. Поклонитесь от меня своей англучительнице[2383] и скажите, что у меня не один повод вспоминать об ней. Довольно часто вижу маленького во сне, под покровительством своего отгца. Продолжаете ли свои занятия музыкой или, хотя бы, удержание навыков на достигнутом уровне. Мне очень хотелось бы, чтобы Вы окружили маленького теперь же звуками Моцарта и Гайдна. Хорошо также, но позже, дать ему Баха. То, что всосется в этом возрасте, станет не внешним придатком, как при музыкальном образовании, а формою мировосприятия, зародышами кристаллизации всего последующего опыта. Чрезвычайно важно, чтобы эти зародыши были наилучшими, какие можно получить. В английском языке с Ек. А. Вы можете приобрести познания надлежащие и, вероятно, быстро, т. к. Ек. А. преподавательница весьма опытная. Ho тут необходимо заранее решить, намерены ли Вы заниматься до действительного усвоения предмета, или не расчитываете на последовательность. Если последнее, то не стоит начинать. Всего хорошего, будьте здоровы и веселы.

П. Флоренский

Дорогой Мик, письма твои получил, мне страшно, даже задним числом, от твоих приключений и в частности от аэроплана. Видел ли ты в Тифлисе тетю Лилю и все ее семейство. Был ли на кварт, у дяди Шуры? Был ли на могиле дедушки и бабы Юли? Летом я занимался физикой с кружком. Решали задачи по задачнику Цингера «Задачи и вопросы по физике», 7–е изд. 1935 г. Этот задачник составлен очень удачно. В каждой задаче сообщается что‑нибудь интересное, задачи легкие, не требующие каких‑либо фокусов, основательные. Мне очень хотелось бы, чтобы ты достал себе такой задачник и перерешал все задачи в нем, от корки до корки, каждый день решая хотя бы по одной задаче, но систематически и вдумчиво, а не так, чтобы только получить ответ. Ты теперь в таком возрасте, когда закладывается фундамент всего последующего знания, и если не положишь фундамента добросовестно, то все потом пойдет непрочно и будет трудно освояемо. А задачник Цингера затрагивает не только физику, но и разные отрасли естествознания и техники. Письмо твое о Сванетии мне было очень интересно. В Сванетии я не бывал, но видел ее, с перевала Утини в Раче (Рачинском округе ранее) и получил от нее сильное впечатление. Наверное этот хребет Утини ты видел, хотя бы с аэроплана, т. к. в Кутаис из Сванетии надо перелетать именно через него. Другие местности, тобою упоминаемые, мне хорошо знакомы: в Кутаисе я жил и хорошо знаю весь район—Тквибу- ли, Нанеральский хребет, Шаору и др. В Чиатури я тоже жил и облазил все нагорья, внимательно обследовав их. В Батуме провел все детство и знаю Зеленый мыс, Ботаническому саду на котором при мне только полагалось начало. Жаль еще, что ты не видел моей любимой Батумо–Ахалцыхской дороги. Ho твое время еще впереди. Однако, при посещении Аджарис–Цхали в 1925 г. (?) с Кирой и Васей я с горечью убедился, что дикость и нетронутость Аджаристана уже исчезла, так что многих мест я просто не мог узнать. Всюду пронікают удобства цивилизации, и вместе с тем разсеивается поэзіл и уют. Как изменились на моих глазах окрестности нашегс Загорска за 30 лет, до неузнаваемости. Целую тебя, дорогоі Мик; старайся не терять времени и слушайся своей дорогой мімочки. Нравится ли тебе твой племянник? Кланяйся бабушке.

1936. Х. 16. Дорогая Тика, вчера я іернулся из «командировки» в Северной части острова. Комаідировка здесь говорится не в том смысле, что меня отправши куда‑то, а в том, что отдельные части лагеря, самьк мелкие, называются командировками. На Севере острова гораздо теплее, чем на юге. Когда я был там, светило яркое солще и было, хотя и холодновато, но хорошо. А в середине остр»ва валил снег и крупа, сильно похолодало. Тут поразительная осень—таких ярких и различных цветов листьев и травы у нас не бывает. Огромными красными пятнами травы покрита земля — вишневыми, багряными, розовыми. На темнобур#м торфяном грунте разсыпаны золотые листья берез. Рябина — в золотых и розовых листьях, а ягод так много, что некоторые деревья кажутся выточенными из коралла. Еще замечательнее цвета водорослей. На берегу лежат кучи и слои анфельции — белые, кремовые, розовые, сиреневые, пурпурные, пурпурноюричневые и темнозеленые. Это так красиво, что хочется всю аіфельцию забрать себе в сумку, но ее десятки тонн. В иных местах берег покрыт багрянками — вишневого, пурпурного, розового, ракового и других ярких цветов. Яркостью красок опьяніешься, особенно при сочетании их с сероголубым цветом морской воды. Много тетеревов, куропаток. Бегают олени (я т впрочем не видел), на берегу покоятся нерпы и морские зайцы. Крепко целую дорогую Тику. Пусть она не забывает своего папу.