Письма с Дальнего Востока и Соловков

Чем‑либо содержательным заниматьс невозможно. Пока что я прохожу курс всех т. н. общих ра5от, которые меняются ежедневно или самое большее через 2—3 дня. В порядке хронологическом я: разбирал картошку, чи<тил и шинковал картошку, дежурил при телефоне, сеял «комбикорм»—нечто вроде отрубей для скота, копал землю, по/іогал погрузке мешков с репою, тоже—с турнепсом, складыіал репу в штабеля. Все это, при значительности норм и моих схабых силах, достаточно трудно для меня, не говоря уже об убийственных затратах времени. Ho м. б. скоро устроится моя эабота «в лаборатории», т. е. это не лаборатория, а малое производство, но хотя никакого научного исследования тут нет, но все же лучше, чем картошка. — Благодарю тебя за посыіку, она мне составила значительную поддержку. Ho старайся воздерживаться от посылок, напрасная трата денег; впрочем к: ому времени, как получите это письмо, посылки уже приниматься к нам не будут. Денег мне не присылайте, все равно их мне не выдадут, да и покупать здесь нечего и негде. Вещгй, кроме тех, которые я буду просить, HE ПОСЫЛАЙТЕ НИКАКИХ, можно быть уверенным, что они пропадут у меня в ближайшие же дни. Сейчас сижу в библиотеке и в свободное время составляю каталог иностранных книг, а потом займусь чтением французских классиков, к которым меня очень тянет; но, конечно, буду читать если будет где, пока негде. Живу в камере, где 50 чел., люди совсем ко мне неподходящие, очень неудобно.

Пишите почаще, это меня будет радовать; но моих писем не ждите, т. к. в месяц я могу писать лишь одно письмо и следовательно отвечать вам не сумею. Крепко целую тебя, дорогая мамочка, спасибо что вспомнила обо мне. Целую Люсю, кланяйся братьям и Лиле, тете. О здоровье Саши сообщай. Еще раз крепко целую.

П. Флоренский

1934. Х *.7. Дорогой Васюшка, надеюсь ты уже вернулся из своей поездки. Как хотелось бы, чтобы эту зиму ты был здоров. Все время думаю о тебе, о вас всех. Тут есть люди интересные, но их надо назвать скорее бывшие интересные: потому что все серости и тусклости, так что даже не верится, что это те самые люди, которые могли бы быть значительными. Только когда разговоришься, то мелькнет иногда что‑нибудь, словно стертая позолота. Вероятно и я такой же, даже не вероятно, а наверное так. Типичная часть разговоров о том, кто где сегодня работал и сколько % выработал, — второе всех всегда интересует, т. к. с этим связано количестве выдаваемого хлеба и качество пищи. Монастырь—крепость — весь какой‑то облезлый, очень неприятный, несмотря на свой исторический и а)хеологический интерес. Мне что‑то и смотреть на него не хочется. Мама тебе говорила, вероятно, о минерале — определил ли ты <го с Кирой. Если определишь, сообщи, что это такое по–твоему. Целую тебя, дорогой, будь здоров и пиши.

Твой папа

Дорогой Кирілл, очень рад, что ты вернулся благополучно и с успешным завершением работы. Что же ты мне не напишешь ничего? Здешнюю местность я знаю пока очень плохо, но по–видимому она же будет мне интересна: весь остров представляет завал ледниковых отложений — валуны, валуны, валуны. Из валунов сооружены здесь стены монастыря–крепости, нижние части зданий, даж^ баня, так что все постройки циклопического характера. Кореніых пород на о–ве, как я слышал, нигде нет, и единственный вькод их на каком‑то из второстепенных островов Соловецкого архиіелага. Зато своеобразный вид Попова острова (теперь это уже не о–в)—сплошная скала в общем плоская, но вся громоздящаяся отдельными валунами. Это очень характерное образование — поверхность материка стертая ледником. Вид Попова острова меяя очаровал, хотя все им недовольны и находят похожим на Чертов остров. В Соловках же гораздо более мирно и обыкновенно. Ho зато тут замечательные «хребты» луннообразные конечные морены, которых на острове очень много. Целую тебя, дорогой мальчик, будь здоров, и работай с успехом.

1934. XI. 7 Твой папа

г. Загорск (б. Сергиев)

Московской области,

Пионерская ул., д. 19

Анне Михайловне Флоренский

Флоренской Павел Александрович