Письма с фабрики

Выступления маленького дружного коллектива, который он возглавлял, воодушевляли рабочих, и это благотворно сказывалось на производительности труда.

Благородный труд Андрея Андреевича можно приравнять к труду учителя и воспитателя молодежи. Пусть не многие из его воспитанников станут профессиональными актерами, но все они с большой любовью будут вспоминать этот кружок и его художественного руководителя,

ПИСЬМО ВОСЬМОЙ

С Новым годом!

Зашел в фабричный комитет. Застал Захваткину и Каштанову.

Теперь Захваткина-уже не Тася, а Татьяна Романовна, председатель фабричного комитета прядильной фабрики; Каштанова-не Маруся, а Мария Семеновна, председатель поселкового Совета депутатов трудящихся.

Завидев меня, они смущенно прекратили беседу. Татьяна Романовна сказала:

- О новом годе толковали: что принесет...

- Фабрике? - спросил я.

- Нет, в личном плане! - застенчиво улыбнулась Каштанова. - За работой не видим, как время бежит. А как праздник подходит, ну, тут и начнешь думать и располагать, не пора ли перейти на более спокойную работу!

- Перейдете-заскучаете небось! - заметил я.

- Да, это верно, - вздохнула Каштанова. - Нам уже общественность в кровь перешла. Не можем одной своей заботой жить!

Вошел бухгалтер фабкома и передал Татьяне Романовне на подпись какой-то список. Я поинтересовался, что это такое. Оказывается, распределение мест на курорты в Цхалтубо, Ессентуки, Пятигорск, Теберду, Евпаторию, Сочи, Саки, Кисловодск, Одессу.

- Много людей отправляем на юг, - сказала Захваткина. - Кроме того, у нас есть свои санатории и дома отдыха не хуже южных: Плес на Волге, Сушнево, Оболсуново. Ездила и я в этом году с мужем в Сочи. За все годы войны отдохнула и наплясалась как следует!

Тридцать первого декабря погода резко изменилась, оттепель сменилась крепким морозцем; небо очистилось от туч, открылись звезды, выглянул молодой месяц. Лакинский поселок преобразился: дома, дороги, кирпичные строения вдоль шоссе, деревья, палисадники, сараи, фонарные столбы-все залито молочно-голубым светом. В центре этого спокойного великолепия ярко освещены фабрика и клуб. Празднично светят огни в многоэтажных корпусах и в самых маленьких, одноквартирных домиках. В большом зале клуба стоит елка. Десять комсомолок убирают ее. Заведующий клубом и художник-декоратор прохаживаются вокруг, оглядывают елку со всех сторон, наклоняя голову то вправо, то влево.

Фойе и вестибюль богато декорированы. Живописно выглядят киоски, расписанные по мотивам русских сказок.

Духовой оркестр, хоровой и драматический кружки закончили уже свои новогодние репетиции. Костюмированный бал-маскарад с премиями за лучший .костюм начнется, в одиннадцать часов.

В двенадцать часов ждут артистов из Москвы. Владимирские артисты гримируются к спектаклю.

Девять с половиной часов вечера. Залы клуба наполняются народом. Самый приятный миг-предвкушение предстоящих удовольствий. Бодро звучат голоса, сияют лица. Смех и шепот женщин. Гремит музыка. Вспыхивают огни на елке. Сколько ярких и забавных игрушек висит на ветвях! На сцене огромное красочное панно. В центре его весело ухмыляется Дед-Мороз. Участники новогоднего карнавала шумным, пестрым, нарядным хороводом пляшут вокруг елки. Рядом с традиционным медведем отплясывает русская боярышня в кокошнике из ярко-желтых колосьев. На шее у нее монисто из пшеничных бубликов. К сарафану приколоты крендели, конфеты. Ее костюм вызывает общее одобрение: ведь только что отменены продовольственные карточки. Мелькают нарядные костюмы стран народной демократии, путается в ногах какой-то шутник, напяливший на себя цилиндр заокеанского капиталиста.

Все слилось в единый пестрый поток. Всем хочется узнать, кому принадлежит тот или иной костюм. Терпение, терпение! С трудом протискиваюсь в танцевальный зал. Настя Кирова и Нина Прокофьева появляются в темных платьях с открытой шеей. Весело поблескивают ожерелья. Зоя Карамова в вечернем, малинового шелка платье. Длинные локоны ниспадают до плеч. Она окружена подружками в бархатных ярко-желтых и оранжевых платьях.

К одной из девушек стремительно подскакивает почтальон летучей почты. Записка. Она читает затаив дьисание. Члены комитета комсомола Мария Павлова и Надя Падалица появляются то тут, то там. Они чувствуют ответственность за этот вечер. Близко принимают к сердцу каждое недоразумение, каждый недосмотр. Нужно, чтобы молодежь как следует повеселилась.

Многих молодых ткачих, ленточниц и банкаброшниц нельзя узнать. Так преобразились они в своих праздничных нарядах.

В одном из залов собрались старые работницы. Они предпочитают хороводы с песнями.

Зоя Карамова подошла ко мне и пригласила танцевать. Она считала себя хозяйкой этого большого бала, а меня-гостем. Но, право же, она кое в чем ошибалась! Я чувствовал себя на этом шумном новогоднем вечере не гостем. Мне казалось, что я веселюсь у себя дома, в кругу близких и родных.

Юность, как ты изменилась за эти четверть века! Как ты окрепла, возмужала! Как я рад, что ты стала жить лучше, выглядеть наряднее, счастливее!

Село Ундол

1947-1948

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ПИСЬМО ПЕРВОЕ