Письма с острова Скай

Не покупай пока билеты, но, похоже, в начале сентября мне дадут небольшой отпуск. Нам положена одна неделя после каждых трех месяцев, но после девяти можно получить сразу две недели. На самом деле семи дней не хватит на то, чтобы добраться отсюда до Шотландии и потом обратно (вот почему я пока не выезжал дальше Парижа). Зато две недели дадут нам достаточно времени. Так что будь наготове, моя дорогая, и, если все пойдет как задумано, я приеду к тебе в сентябре. Не встретиться ли нам в Эдинбурге?

Дэвид

Остров Скай

7 августа 1916 года

Дэйви, мой Дэйви!

Смею ли я хотя бы мечтать о том, чтобы увидеть тебя в сентябре? Знаю, как ненадежно бывает армейское командование, когда дело касается отпусков. Ох, всего месяц остался — стряхну-ка я пыль со своего чемодана! Да, да, на этот раз я не забуду взять с собой чемодан. Встретиться в Эдинбурге — чудесно. Я была очарована эти городом. Или опять в Лондоне, так как тебе туда проще добираться. Я не хочу потерять ни мгновения твоего отпуска. Когда-нибудь я привезу тебя на Скай. У нас будет время.

На прошлой неделе на пороге моего коттеджа появилась махэр, ведя за собой Крисси и детвору. В Эдинбурге в последнее время стало трудно с продуктами, а весной город атаковали цеппелины, поэтому Крисси подумала, что детям лучше будет пожить с нами на Скае. Они с махэр переглянулись, и махэр сказал: «У тебя столько места пустует…» Так что теперь я играю роль «маленькой мамы».

Крисси побыла с нами всего один день и вернулась в Эдинбург — слишком нужны сейчас медсестры, чтобы она могла позволить себе долгий отпуск, — но детей мы успели устроить. Кровать у меня одна, поэтому Эмили спит со мной. Махэр принесла несколько мешков, которые мы набили сухим подмаренником и сеном. Для ребятишек это стало веселым приключением — бегать по холмам в поисках подмаренника. Думаю, из них одна Эмили что-то помнит о жизни на Скае. Алли только-только стал носить штанишки, когда они уехали, а Робби вообще был грудным младенцем. Мальчики на самом деле знают лишь городскую жизнь, и для них эта поездка к тете Элспет в Нагорье по масштабам сравнима с путешествием Марко Поло в Китай.

Догадываюсь, что истинным мотивом махэр и Крисси было желание отвлечь меня, наполнить мои дни и ночи хлопотами, чтобы мне не было так одиноко. Я, разумеется, благодарна им за заботу. Но они не знают, что с тех пор, как одним дождливым весенним днем четыре с половиной года назад почтальон принес мне письмо от нахального американца, я не была одинокой. Я люблю тебя.

Э.

Место Девятое

14 августа 1916 года

Дорогая Сью!

Когда мы валяемся по палаткам без особых дел, то в разговоре всегда поднимаем одну из двух тем. Поправлю себя: одну из трех. Само собой, рано или поздно речь заходит о подружках. Те парни, у которых подружка есть, достают ее измятую, потертую фотографию. Плиний, гораздый на выдумки, демонстрирует пикантную французскую открытку, купленную где-то по случаю, и торжественно клянется в том, что это его «возлюбленная». А знаешь, что самое смешное? Каждый раз он показывает новую открытку.

Другой излюбленной темой является обсуждение того, когда закончится война, что не удивительно. Мы всегда оптимистичны в своих прогнозах и обычно предрекаем победу к следующему большому празднику. Например, в это время года все радостно говорят, что уж к Рождеству-то война точно кончится. Когда наступит январь, мы будем с такой же надеждой ждать Пасху.

Ну и третья тема, которую мы часто поднимаем, — это то, чем мы займемся после войны. Наши планы неизменно начинаются с пира, с которым не сравнится даже все меню ресторана «Дельмонико». Хлеб с настоящим маслом, пироги, сладости, пончики, кофе со сливками, хороший бурбон. Прошу прощения за пятна на странице — у меня, кажется, потекли слюни.

После того как наши тушки насытятся на том вожделенном пиру (и, возможно, немного порезвятся с вышеупомянутыми «возлюбленными», чтобы растрясти животы), им придется выбирать карьеру или направление жизни. Добряк Прыщ больше всего хочет жениться и заняться производством Прыща-младшего. Плиний вынашивает грандиозные планы возглавить законодательную власть в США и воображает себя большой шишкой с неиссякаемым источником сигар и женщин. Штуцер — он лучше всех нас управляется с железками и обычно проводит время, что-то ремонтируя в наших колымагах, — желает работать на Генри Форда, создавать машины. Козырек хочет открыть автосалон и торговать этими машинами. Харри вернется к своей Минне в Англию и, возможно, станет преподавателем. Он сказал, что до того насмотрелся здесь на увечья и раны, что больше не хочет быть практикующим врачом.

На самом деле все это досужая болтовня. Ничего эти слова не значат. Хорошо помечтать о том, что бы ты хотел делать, когда выберешься отсюда, но все разговоры лишь пустой звук, до тех пор пока не кончится война. Сегодня мы можем разглагольствовать о нашем будущем, а завтра — разом потерять его.