Письма с Соломоновых островов

Порой, во время вынужденных остановок, я пыталась купить немного фруктов или какой-нибудь особенно красивый предмет домашнего обихода. Но женщины, которые несли эти вещи, сразу же смущались, пытаясь на ломаном английском языке и жестами объяснить мне, что данный предмет им не принадлежит, а составляет собственность родственника или какого-нибудь совсем чужого человека, почему они и не могут его продать. Когда я обратилась за помощью к Анджею, он рассмеялся и сказал, что так ведут себя все меланезийцы, относящиеся к европейцам с опаской и недоверием. Я не хотела верить этому, вспоминая свои отношения с девушками в Моли, но Анджей утверждал, что эти последние уже привыкли к миссионерам и поэтому утратили свою прирожденную робость и чувство неприязни.

Хотя мы все время ехали через плантации и леса, тем не менее проезжали порой и мимо селений. Первое из rax — Хараина — единственный поселок, расположенный довольно далеко от моря. Он состоял из большого числа хижин, затененных деревьями, а речка, протекающая почти посередине селения, обеспечивала жителям прямую связь с морем. Хижины напоминали большие шалаши, построенные на крепких сваях и покрытые двусторонними кровлями со стрехами из листьев саговых, пальм. Окон не было, а дверные проемы находились в одной из более узких стен, под выступающим навесом крыши. Стены и стропила изготавливались из бамбуковых жердей. Лишь хижина вождя отличалась от остальных красивой резьбой фасада, на котором виднелись еще остатки росписи. В стороне стоял дом ритуальных лодок, но, так как женщинам вход в него строго запрещен, мне удалось, воспользовавшись солнцем, которое освещало внутренность дома, сделать лишь несколько снимков телеобъективом.

Перед многими хижинами я заметила врытые в землю большие деревянные ступы, в которых девушки толкли пестами ямс или таро. Рядом лежали целые связки арековых орехов, а кое-где валялись обломки скорлупы кокосов да заржавленная европейская посуда. Женщины с грудными детьми сидели прямо на земле или на пнях срубленных деревьев и болтали с соседками или искали насекомых в головах старших детей. В тени огромного дерева таотсоро играла стайка мальчишек. Они так увлеклись, что даже появление нашего грузовика с его неистово тарахтевшим двигателем не оторвало их от своего занятия. С речки возвращались девочки-подростки; они несли на плечах длинные бамбуковые жерди с прикрепленными к ним сосудами из выдолбленных кокосовых орехов. К жердям сосуды с водой крепились веревкой, зажатой в скорлупе. Мужчин встречалось мало. Это были главным образом пожилые люди с большими трубками в беззубых ртах; они смотрели на нас с таким безразличием, словно мы для них — пустое место. Несколько собак отлеживались на солнце, уставившись на свиней, которые рылись в земле в поисках кокосовых раков.

Проехав селение, мы миновали небольшие огороды, на которых выращивали ямс, таро, бананы, дынные деревья и различные овощные культуры. На огородах женщины и молодые девушки пололи и окучивали овощи. Как я успела заметить, у всех женщин на Улаве очень Длинные и тонкие пальцы. Полагаю, что это результат постоянной прополки и выдергивания сорняков. Их пальцы столь ловки и сильны, что они легко вытаскивают глубоко сидящие в земле корни, которые у нас может взять только лопата.

Мы миновали Мвадо’а, Нипу и Мваро’а — селения у самого берега моря. Близ Мвадо’а Халуторо показал мне любопытный бассейн для купания, расположенный в ущелье, куда ведут ступеньки, высеченные легендарными людьми маси. Говорят, эти маси вырезали отверстия в мягкой стеатитовой породе, ввели в них бамбуковые трубки, а через последние вода из близлежащего ручья потекла в бассейн. Они сделали все это, естественно, при помощи каменных орудий, так как железа на Соломоновых островах тогда еще не знали. Близ купальни маси высекли на скале изображение огромной свиньи, обращенной рылом к бассейну. Свалившееся дерево откололо рыло, а впоследствии местные жители, бравшие камни для изгороди, уничтожили и свиной хвост. Возле этого загадочного монумента кто-то высек на массивной скале изображение фрегата с расправленными крыльями и рядом голову человека.

Миновав Мвадо’а, мы повернули на восток. Сперва путь наш шел через плантации кокосовых и арековых пальм и крупных канарских орехов, являющихся редкостью на севере острова, а затем мы углубились в лес. Тропа, по которой мы ехали, ничем, конечно, не напоминала автостраду. Это было настоящее бездорожье: выбоины. грязевые лужи, переплетенные, словно клубок змей, лианами, а также корни и обломки скальной породы. Грузовик трясся, колыхался, кренился из стороны в сторону, как корабль во время шторма, скрипел, трещал и гремел, а временами, когда колеса попадали в выбоину или упирались в корни и буксовали, просто останавливался.