Письма с Соломоновых островов

Сразу же после возвращения капитана мы снова вышли в море, напутствуемые громкими криками островитян. Грохот поднимаемого якоря распугал сидевших на прибрежных деревьях пестрых попугаев, которые загалдели, выражая тем самым свое недовольство. А большие черные птицы — рогоклювы, перелетавшие с дерева на дерево, старались поразить нас своим лающим гомоном. Резвые и ловкие белоголовые, бронзовые ястребы и огромные соколы, с отливающими чернью крыльями и белесой грудью, с поразительной скоростью пролетали или кружили над «Элис», наводя ужас на мелких морских птиц. Высоко на фоне голубого неба виднелось несколько королевских орлов, величаво паривших на просторе. В лучах солнца их подбрюшины сверкали ослепительной белизной.

На протяжении двадцати восьми миль, отделявших нас от острова Улава, катер непрерывно сопровождали самые разнообразные птицы. Крича и каркая без устали, они целыми стайками набрасывались на косяки мелких рыбешек или рачков, чуть ли не из горла выдирая друг у друга добычу, то отлетая прочь, то вновь появляясь.

В полдень мы обогнули скалистые берега Марамасике, а затем взяли курс на восток. Вскоре я заметила вдали темные очертания суши, которая все увеличивалась в размерах, и вот уже стали видны сперва лесистые горы, а затем и темно-зеленые рощи кокосовых пальм. Спустя полчаса мы подошли к протянувшемуся на одну милю мысу Нгоронгоро на северной оконечности острова, и катер бросил якорь в порту близ одноименного селения. Итак, мы на острове Улаве!

Крепко целую тебя.

Твоя Анна

P. S. Следующее письмо постараюсь отправить вскоре. А.

2 Остров Улава, селение Суу Моли

Моя дорогая Ева!

Мы высадились на острове Улава, но не в Нгоронгоро, а в единственной доступной для «Элис» гавани Суу Моли, называемой попросту Моли. Это жалкая, маленькая гавань, но в ней находятся склады копры и несколько одноэтажных зданий, в которых разместились управление гавани, полиция и почтовая контора. Тут же, рядом, в высоко расположенной роще арековых пальм находится селение, в котором привлекают к себе внимание каменные здания миссий и довольно большая англиканская церковь. Немного поодаль среди зелени видны домики островитян и садовые участки, где выращивают папайю и бананы. За селением расположились плантации ямса и таро.

Прибытие судна на Улаву, и особенно в Моли, — это своего рода народный праздник, а поэтому в гавани нас приветствовали все жители Моли и ближайших селений. Рядом с группой английских миссионеров я увидела в толпе меланезийских женщин, одетых в пестрые ситцевые платья, застегнутые до шеи. Одежда темнокожих мужчин состояла преимущественно из светлых брюк и сорочки с галстуками столь яркими, что рябило в глазах. Многие дети были облачены в европейское платье или кричаще пестрые «конверты», однако одежда большинства жителей состояла лишь из узких набедренных повязок и толстых шнурков с нанизанными на них тоненькими пластинками раковин на груди. В густых кудрях детей торчали крупные цветы с раскрытыми чашечками.

Торжественная встреча происходила на футбольном поле. Как только начались речи, я не удержалась и под предлогом присмотра за выгрузкой багажа, собственно говоря, ящиков с моими фотохимикалиями, улизнула с поля. Целая стайка детей бросилась за мной. Вскоре мы подружились, хотя изъяснялись лишь жестами, так как я знаю только несколько слов на их языке.

От Анджея, который разыскал меня у груды ящиков и мешков, я узнала, что нам предложили поселиться в одном из пустующих миссионерских домиков, однако папа, поблагодарив, отказался, решив устроиться в палатках. Он принял лишь приглашение на званый обед, надеясь разузнать у миссионеров что-либо интересное об Улаве и соседних островках.

Мы выбрали чудесный уголок в непосредственной близости к морю, где земля покрыта мелким золотистым песком, и там разбили палатки. Большую помощь в этом деле нам оказали местные юноши, которые, сбросив с бронзовых плеч рубашки, дружно взялись за работу. Каждому из нас досталась, разумеется, отдельная палатка с удобной раскладушкой, матрацем и москитной сеткой. У стен палаток мы поставили тщательно закрытые стальные сундучки с личными вещами. Чуть поодаль устроили кухню, а продуктовый склад присоединили к палатке Анджея, так как он был единогласно избран кладовщиком. С помощью бамбуковых жердей, на которых закрепили большой брезент, мы сделали очень удобную столовую. Лагерь был с трех сторон окружен рощами кокосовых пальм. Однако они находились достаточно далеко от палаток, и нашим головам не грозило близкое знакомство с падающими кокосовыми орехами, каждый из которых весил не менее двух килограммов.