Письма с войны (ЛП)

- Я тебе всё расскажу, – сказала Эмма. – Как я уже говорила, они хотели меня обменять, – она подняла протез и пошевелила пальцами, подчеркивая свои слова этим жестом. – Как только наша машина уехала, меня схватили и потащили в…

-Нет, я не то имела в виду, – Реджина быстро покачала головой. – Я не хочу, чтоб ты рассказывала сейчас.

- Ты хотела знать. Я могу рассказать тебе.

- Не так. Я не хочу, чтоб ты рассказывала, потому что я тебя заставила.

- Тогда что я должна сделать, чтоб ты успокоилась?

- Не знаю! – рявкнула Реджина, почти срываясь на визг, она покраснела, и венка на лбу пульсировала, вздувшись. Тяжело дыша так, что грудная клетка ходила ходуном, женщина закрыла лицо руками. Отзвук её крика смешался с тишиной этой, ставшей их личным чистилищем, комнаты. Они смотрели друг на друга, не видя выхода. – Я не знаю, – тихо повторила Реджина. – Я просто…

- В таком смятении, – смиренно закончила за неё Эмма.

Брюнетка кивнула, скрестив руки на груди:

- Кажется, целая жизнь прошла с тех пор, как мы попрощались в аэропорту.

- Так и есть.

- Но…

- Знаю, – умоляюще выдохнула Эмма.

Тишина снова пронизала комнату. Луч полуденного солнца, пробивающийся сквозь приоткрытые шторы, и танцующие в нем пылинки были единственными свидетелями молчаливого противостояния женщин, застывших друг напротив друга. Воздух между ними, сгустившись, звенел он напряжения.

С Реджиной всегда было легко. Она была человеком, которому Эмма могла написать, о чем угодно, с которым могла говорить часами. В её мире, в её кочевой жизни Реджина была единственной константой. Если она её потеряет… Панический ужас поднялся из живота к груди, заставив легкие болезненно сжаться. Нет, нет, она не может потерять Реджину. Они должны были стать семьёй. У них всё должно было быть нормально. Её всхлип разрушил тишину, и Реджина вскинула голову.

Эмма никогда не была спокойной. Она реагировала. Она принимала поспешные решения, посылая предусмотрительность к черту. А Реджина всегда была готова успокоить её, обнять тёплыми руками, смиряя эмоции девушки. Но сейчас никто из них не был готов исполнить эту роль.

Эмма глубоко вдохнула, пытаясь унять дрожь в руках:

- Что случилось?

Реджина рухнула на кровать рядом с ней, руки у неё дрожали ничуть не меньше:

- Я не знаю.

- Всё не так, как прежде, – прошептала блондинка, сжавшись и опустив голову.

- Знаю. Прости, – кивнула Реджина со сдержанным вздохом.

- Не твоя вина, что я пропала, – Свон издала сухой смешок, хотя в горле стоял такой плотный комок, что хотелось закашляться.

- Нет, – рука Реджины коснулась её бедра, и, быстро подняв взгляд, Эмма увидела карие полные отчаяния глаза. – Твоей вины тоже в этом нет.

- Мы не можем притвориться? – хотя Эмма произнесла эту фразу с вопросительной интонацией, это был не вопрос, и обе понимали это. Они больше не могут притворяться, что Эмма уезжает по работе в другой штат, что она поздно звонит потому, что деловая встреча затянулась, и она вернулась в гостиницу только к ночи. Слишком много всего произошло. Слишком много. И хотя, когда Эмма ехала сюда, она мысленно приготовилась к самому худшему развитию событий, теперь, когда этот сценарий воплощался в жизнь, ей казалось, что весь её мир рушится, рассыпаясь на куски. Её пальцы коснулись пальцев Реджины, лежащих на её бедре, и переплелись с ними, надеясь хоть на секунду продлить счастье их притворства, которое так хорошо удавалось обеим. «Ладно, – уговаривала себя она, пока глаза наполнялись слезами, оплакивая потерю, которой Эмма не могла подобрать имени. – Ладно, ладно». 

- Я не хочу больше притворяться, – тихо призналась Реджина. – Я хочу, чтоб мы хоть раз были настоящими.

- Мы сможем? – последняя надежда заставила Эмму молить, выпрашивать такую же последнюю попытку спасти то, что от них осталось. Внутренний голос настойчиво твердил, что уже слишком поздно, и все, чего ей хотелось, это вышибить из него дух, чтоб заставить заткнуться.

Медленно, пристально глядя ей в глаза, Реджина подняла руку Эммы и поднесла к губам, целуя костяшки:

- Да.

* * *