Письма с войны

Тина покачала головой, доставая из морозилки замороженный шпинат и разрывая упаковку:

- Мы должны были встретиться после Нового года, когда я вернулась из Новой Зеландии, но она не отвечает на звонки и дверь тоже не открывает.

- Она точно жива, – добавила Руби, нарезая авокадо. Мы с Рэд бегаем мимо особняка по утрам. В окнах горит свет.

- В офисе она тоже не появляется, – рассуждала вслух Кэтрин, припоминая, что, когда бы она ни пришла по делам в ратушу в этом месяце, Миллс там не было. Не далее, как на прошлой неделе она попыталась зайти к ней, но кабинет мэра был заперт, а её секретарша сказала, что Реджина работает дома. Но, судя по скопившейся куче бумаг, Нолан поняла, что работать на дому у Реджины не очень-то получается.

- Кафе гудит, – проинформировала официантка, – народ заметил, что мэр не ходит на работу.

- Член городского совета Джеймс подписывает бумаги, которые Реджина всегда подписывала сама. И весь совет завален работой по горло, – добавила Кэт.

- Я уже чего только не слышала, – продолжала Руби. – Некоторые говорят, что, не будь Эмма девушкой, можно было бы подумать, что Реджина беременна.

- Существует ЭКО и инсеминация, – откликнулась Тина. – Сомневаюсь, что она не сказала бы нам о беременности.

- Не знаю, – хозяйка дома разлила по бокалам вино и задумчиво посмотрела, как успокаивается, стекая по прозрачному стеклу, красная жидкость. – Она не вела себя так, с тех пор, как…

Она резко умолкла и нахмурилась, прикусив губу.

- С каких? – Тина и Руби прекратили нарезать продукты и вопросительно глядели на старшую подругу.

- С тех пор, как умерли её родители.

Они уже научились без слов понимать друг друга, и в воздухе повис невысказанный вопрос.

- Может быть, недавно была годовщина со дня их кончины? – с надеждой спросила Руби, боясь назревающей темы.

Кэтрин покачала головой и прижала бокал к губам:

- Была в прошлом месяце.

- Может быть, Реджину поздно накрыло? – предположила Белл.

Вместо ответа Кэтрин быстро поднялась и прошла к стойке, где в углу лежал радиотелефон. Она набрала номер подруги. Тина и Руби закончили готовить закуску и, посадив противень в духовку, добавили помидоры к гуакамоле. Кэт нетерпеливо топнула ногой. Гудки шли и шли, и, наконец, включился автоответчик, приветствие которого она успела выучить наизусть. Вздохнув, женщина прервала звонок и положила телефон:

- Не отвечает.

- А вдруг что-то с Генри? – глаза Руби вдруг распахнулись шире от тревоги. – Мальчишка тоже давно не заходил к нам в кафе.

- Он ходит в школу, – покачала головой Тина, – его учителя тоже удивляются, что Реджина превратилась в затворницу. Они только видят, как её мерседес подъезжает утром к школе и вечером приезжает назад.

Повисла тишина, нарушаемая лишь гудением духовки и хрустом пекущегося слоёного теста.

- Вы думаете, что…

- Нет, – перебила Руби, не дав Тине озвучить нависший над ними вопрос. – Август бы мне сказал.

- Он приезжал на праздники, – спросила Кэтрин, – и ничего тревожного не сообщил?

Девушка покачала головой:

- А теперь вот он резко сорвался за новыми открытиями.

Тина сморщила нос:

- В каком смысле?

- В смысле, уехал посмотреть мир, – пояснила Руби с легкой завистью и недовольством в голосе.

- Думаете, дело в нем? – спросила Тина. – Может быть, они с Реджиной поссорились?

Ей никто не ответил. Женщины понимали, что, какой бы не была причина, заставляющая Реджину прятаться от окружающего мира в особняке, её затворничество определенно было связанно с белокурым солдатом.

* * *

- Эмма, тебя кто-то беспокоит?

Эмма помолчала полсекунды и ответила, пробиваясь через треск в трубке:

- Нет… Ничего такого, с чем я бы не справилась, клянусь.

Реджина прикусила губу. Она не поверила Эмме, но доверяла ей. А что ей еще оставалось?

- Сколько ты еще там пробудешь?

- Наверное, несколько месяцев.

Миллс не смогла удержать разочарованный стон.

- Эй, – Эмма перебила её, не дав заговорить, – ты оглянуться не успеешь, как я вернусь.

Реджина снова проснулась раньше, чем зазвенел будильник. Хотя это было не трудно, учитывая, что она почти не сомкнула глаз ночью. Сны не давали ей забыться больше, чем на пару часов. Всякий раз, закрывая глаза, она видела Эмму, висящую со связанными руками, запертую в каком-то грязном подвале, сломленную, избитую до неузнава…

Прекрати. Брюнетка сделала глубокий вдох. И ещё один. И еще. Её воображение всегда умело пытать рассудок, рисуя худшие из сценариев.