Письма Скорпиона

– Среди них были две сестры с детьми – уже взрослыми, конечно. Представитель Эбби в Германии и его жена. Чета Штроссбергов, ныне покойных. Несколько лет назад они погибли в авиационной катастрофе под Мехико-Сити. Знаете, Эбби, видимо, боялся самолетов, сам-то он повсюду летал, но мне не позволял. Временами этот запрет становился для меня сущим наказанием – я ненавижу поезда. – Она с умиленной улыбкой взглянула на Николя. – Налейте себе еще, дорогуша. По-моему, вам ужасно жарко.

Джордж под звяканье кубиков льда поспешил вернуть хозяйку к теме разговора:

– Если это возможно, не поясните ли вы, что связывало Барди с вашим мужем?

– Пожалуйста. Как я уже сказала, познакомились они, по-моему, во время войны. Но в тот раз он приехал потому, что интересовался отелем, финансировать который Эбби в конце концов отказался. К тому же он в нашем доме больше не появлялся, а Эбби о нем не вспоминал.

– Вы когда-нибудь слышали от мужа слово «Бьянери»?

– Бьянери? – Да.

– Увы, нет. Я вообще слышу его впервые.

Через десять минут Джордж и Николя покидали замок. Николя опустила в «Лянче» все окна, а Джордж вдавил педаль акселератора в пол, и сразу мощной, нескончаемой прохладной волной хлынул в салон спасительный ветер.

– Интересно, – сказала Николя, – как это она еще не расплавилась у себя в оранжерее? – Николя расстегнула верхние пуговицы блузки, приподняла ткань на груди и вздохнула полной грудью.

– Может, съедем к реке и выкупаемся? – предложил с улыбкой Джордж.

– Не отвлекайся. Нам еще с «бедняжкой Розой» надо разобраться, – решительно отрезала Николя и, откинувшись на спинку сиденья и подставив лицо под струю ветра, прикрыла глаза. – Теперь все ясно, – сказала она, – не так ли? Элзи вышла замуж за Лонго. Тот переменил фамилию – видимо, на то были веские причины. В 1949 году он водил знакомство с Марией Вендес.

– Которая, вполне возможно, и есть та темноволосая, готовая в любую минуту стрелять женщина с виллы.

– А в 1950-м, если верить миссис Пиннок, Элзи решила вроде бы уйти от Лонго вместе со своим новорожденным. Но что было потом? Куда девалась Элзи? Где теперь ее ребенок?

– Хотел бы я знать. Эбби, по-видимому, был стреляный воробей. И не купился на то, что ему подсовывали Кадим с Барди. Но во время войны он или работал на Барди, или пользовался его услугами. Не исключено, что Барди-Лонго основал в Швейцарии разведывательный центр. А информацию продавал тому, кто больше заплатит. Этим объясняется его счет в одном из лондонских банков – он существует до сих пор и пользуется уважением у агентов английской службы безопасности. О шантаже они, по-видимому, ничего не знают, но прибегают к услугам Скорпиона в других сферах. Ведь если хочешь поставить вымогательство на широкую ногу, приходится собирать избыточные сведения, для шантажа непригодные, зато стоящие больших денег.

Николя кивнула и заметила:

– У меня создается впечатление, что тебе очень не терпится поговорить с Рикардо Кадимом.

– Верно. Однако сначала побеседуем с Розой.

Адрес Розы Паллоти вместе с рекомендательным письмом к ней вручила им, прощаясь, мадам Аболер. По ее словам, Роза с сыном владели небольшой фермой – ее им купила, отправляя Розу на пенсию, сама мадам Аболер неподалеку от деревушки под названием Вове, расположенной у шоссе из Орлеана в Шартре. К письму хозяйка замка присовокупила корзину с парой бутылок шампанского, окороком и блоком сигарет «Честерфилд». Все это, по ее словам, Роза обожала. Мадам при этом не преминула рассказать, что муж к столу свинину подавать запретил, а шампанское считал дрянью. И вот теперь, сидя за рулем, Джордж размышлял о мадам Аболер, которая, по всей видимости, преданно любила мужа, но сейчас откровенно наслаждалась тем, что он ей раньше запрещал – сигарами, шампанским, свининой, жемчугами и, без сомнения, путешествиями на самолетах.

Ферма Паллоти находилась примерно в двух милях от Вове, к ней вела узкая, обсаженная тополями грунтовая дорога. По обе стороны от нее, насколько хватает глаз, лежали засеянные кукурузой и свеклой поля.

Сама ферма состояла из длинного, крытого гонтом, похожего на монастырь хлева и ютившегося сбоку от него жилого дома. На первом его этаже располагалась конюшня. Деревянная лестница вела к деревянному балкону, на поручне которого были выставлены ржавые консервные банки с хилыми кустиками львиного зева и душистого табака, из последних сил тянущимися к солнцу. Навозная куча у стены хлева распространяла сильный запах мочи. Черно-белая сука непонятной породы спала рядом, прикованная цепью к лестнице. Она учуяла Джорджа с Николя, лишь когда они прошли половину ступенек, и издала протяжный вой, на который и вышла на балкон сама Роза. Женщина остановилась на пороге, и, передавая ей письмо от мадам Аболер и корзину с гостинцами, Джордж засомневался, выходит ли она вообще за порог хоть когда-нибудь? Редко встречались ему женщины полнее этой, с лицами круглее и краснее. Впрочем, выглядела она совершенно счастливой. «В дверь она, должно быть, протискивается боком, да и то с трудом», – окончательно решил Джордж.