Письма В. Досталу, В. Арсланову, М. Михайлову. 1959–1983

Ещё одно письмо вдогонку к тому, которое отправил вчера. У нас в издательстве «Искусство» собрались издавать двухтомник Мукаржовского¹⁹¹, лидера ваших чешских структуралистов. Как Вы смотрите на полезность этого издания вообще и в частности – в свете всего, что происходило в ваших краях? Я читал у Мукаржовского только какие-то отрывки и части статей, не помню уж, в каких переводах. Сильно опасаюсь, что появление этой книги у нас не будет полезно нашему духовному здравию с точки зрения марксизма. А впрочем, может быть, я слишком догматически смотрю на этот вопрос? Мне хотелось бы знать Ваше мнение.

С искренним горячим пожеланием здоровья и успеха во всех медицинских делах

Ваш Мих. Лифшиц

20 марта 1971 г

Дорогой Владимир!

Мы с Л.Я. были страшно рады узнать, что самое трудное у Вас уже позади. Надеемся на успешное и более быстрое, чем в начале, выздоровление. Если здоровье позволит, конечно, приезжайте в Москву. Мы Вас тут можем устроить у себя, а можно и хлопотать, чтобы Вам дали комнату в Переделкино или Голицыно – как Вам будет удобнее.

Большое спасибо за совет относительно Мукаржовского. Я так и думал, но мне нужно было подтверждение. У нас тут структуралисты пляшут «буги-вуги», но думаю, что в данной ситуации задержать слишком поспешное издание Мукаржовского возможно. Они и так с бешеной активностью всех подобных сектантов (активность эта в нашем веке, по крайней мере, обратно пропорциональна реальному содержанию) проделали большую дыру, через которую течёт всякое дерьмо. «Чумазый»! Вы, наверное, не знаете, что это такое. Как-нибудь расскажу – это из Щедрина (и из Ленина). Чумазый нынче уже не в каких-нибудь идеологических облачениях, а в собственном обличье прёт. Впрочем, очень может казаться лощёным на западный лад.

Л.Я. и мои дети шлют Вам горячий привет и лучшие пожелания. Выздоравливайте – Ça ira[20]!

23 мая 1971 г

Дорогой Владимир!

Простите, что я так долго Вам не писал. Моя жизнь – постоянный аврал или Чаплин на конвейере. Последнее сравнение, пожалуй, больше подходит. «Сроки» преследуют меня, так что я давно уже вспоминаю с грустью те времена, когда спросу на меня не было. Не то чтобы я так уж процветал, да и склонности к этому особенной у меня нет. Но те небольшие цели, которые я себе вынужден ставить, подталкиваемый к тому же другими, поглощают всё моё время, лишают меня сна и требуют работы на износ. Всё это я хорошо понимаю, так же, как и то, что изменить ничего не могу.

Поэтому прошу Вас не думать, что я забыл Вас или небрежен в переписке. За всё это время вот сегодня только выдался какой-то квазиперерыв во всяких спешностях, потому что одно дело я кончил, а ко второму ещё не вернулся. Всё, что человек делает, обращается против него самого, всё, что у него есть, делает его зависимым и несвободным. Каждая статья, которую я пишу, возвращается ко мне несколько раз в разных аспектах и мешает идти вперёд. Кажется, это называется «отчуждением».

Вы говорите, что у Вас есть желание написать обо мне. Спасибо, дорогой Владимир, за дружбу. Библиографию, которую Вы просите, я Вам пришлю – это не трудно, тем более, что в Институте философии её как раз составили для одной надобности. Но весь этот набор случайных статей весьма мало значит по сравнению с грузом того, что я не сделал. Груз этот меня тяготит и, видимо, останется в виде громадной кучи всякой бумажной канители, мало понятной кому бы то ни было, кроме самого автора. Хотелось бы оставить это такому человеку, как Вы.

Не знаю, был ли я «вундеркиндом», как Вы говорите, в те времена, когда я писал свои первые работы – между собраниями, педагогикой, поездками на заводы и в деревню. Но знаю точно, что в моей амальгаме не хватает какого-то элемента. Девяносто процентов времени у меня уходит на чисто флоберовскую работу, и, увы, это не «Мадам Бовари», а какая-нибудь мелкая поделка, если не просто внутренняя рецензия. Между тем, моя сильная сторона в другом, и вот почему я всегда в глубине души не весел. Завидую тем авторам, которые получают удовольствие от литературного творчества, хотя, по словам Делакруа, удовольствие, вообще говоря, можно получить только от живописи, литература же – это тяжёлый труд, не вознаграждающий нас за это счастливым состоянием духа.

По Вашей рекомендации я прочёл статью Книпович¹⁹², точнее – те места, которые относятся к Вам и Миначу¹⁹³. Всё остальное читать трудно, по-моему, это просто набор слов. Вас я очень хорошо понял, мне кажется в большей своей части верным и то, что написал Минач. Не знаю его, но вижу, что всё это идёт от души и от действительного положения дел. А старая шлюха, конечно, должна была заметить правду и восстать против неё. Ведь это она и ей подобные разделяют ответственность за разложение интеллигенции, о котором Вы пишете, – они поощряли весь этот сдвиг к модернизму и западничеству. Но не принимайте близко к сердцу её слова – надеюсь, что они не дойдут до ваших ревизионистов и не послужат им поощрением.