Письма в пустоту

— Какая? Все исполню! — шутливо брякнул я.

— Ты послушай, — Альентес растерянно приподнял плечи, — Диего… Я… Знаешь, давай без шуток.

— В чем дело? Что произошло? Я сделал что-то не так? — всерьез забеспокоился я, ведь когда Аль говорил тихим тоном с интонациями обреченности, это могло значить только одно — он что-то задумал.

Обычно ничего хорошего, очередной бред, вбитый в его голову мерзавцем Игнасио.

В принципе я уже привык бороться с призраками прошлого, но в этот день Аль был по-особенному отстранен, и поэтому сложен для понимания.

— Нет, нет… Ты не причем, точнее не так… — Альентес покачал головой, и снова принялся меня изучать своими вишневыми глазами, — Я ведь выжил только ради тебя… Ты знал?

— Да… ты говорил.

— Диего, милый мой Диего, — протянул Аль, прищуриваясь, — Сейчас я трезв, как никогда. Ясно вижу и настоящее, и будущее, и прошлое. И пока я снова не мыслю письмами, я должен сказать. Ты всегда был исключительно добр ко мне, ты был нежен со мной… Диего, ты сделал меня счастливым.

— Ух, ничего себе! Так непривычно слышать такое от тебя, — я покраснел и растаял.

— Тихо, — Аль приложил палец к моим губам, — Я должен сказать, если не скажу… Не прощу себе. Я люблю тебя, Диего.

— И я тебя, Аль! Ты ведь знаешь! — я попробовал его обнять, но Альентес отстранился.

— Знаю… Поэтому я счастлив… Правда! Серьезно! — совсем не весело отозвался он, — И я был счастлив все пять лет, пока мы жили вместе. Ты дарил мне радость.

— Почему в прошедшем времени? — сразу напрягся я.

— Выслушай меня.

— Да куда я денусь.

— Диего… Все это время я жил только ради тебя. Но посмотри на меня… Я словно домашнее животное, воскресаю время от времени, когда мой хозяин рядом.

— Да что ты говоришь?! Какой я тебе хозяин!?

— Хм, сейчас у меня просветление, я вижу все слишком ясно, чтобы упустить момент и не попросить тебя о том, чего давно хочу.

— О чем же?

— Диего, ты злишься, — Аль впился в меня взглядом, обжигая пронизывающим чувством откровенности перед ним, — Но послушай… Я ведь не живу полноценной жизнью, я недочеловек. Калека, что магнитит к железу. Нет, я хуже. Я и не человек, и не мужчина, и не личность. Так… Половина к половине… Разорванная тряпка, которая еще дышит…

— Ну, не надо так… — взмолился я.

— Нет, погоди. Разве я не прав? Диего, думаешь, мне легко жить? Искать каждый день смысл к своему существованию и оправдание каждому новому удару сердца? Я ведь живой человек… Я им был, по крайней мере. Судьба меня явно невзлюбила, но я не роптал, ничего, не всем же выпадает сладкая доля. Диего, долгие 5 лет я жил лишь тобой, я выполнил твою просьбу и не умер тогда, когда находился на гране.

— Аль… я не понимаю… Все же у нас хорошо.

— Да! Все чудесно, спасибо тебе. Диего…

— Но? Ведь есть же «но».

— Есть, — отстраненно признал Альентес, — Помнишь Джорджа?

— Предположим.

— Помнишь. Он умер, потому что устал. Я тоже хотел… тогда. Но ты не позволил. Я остался, я был с тобой так долго, сколько мог, и насколько хватало моих сил. Сейчас… Диего, я, правда, очень устал. Я устал… Устал выносить все это, — Альентес дернул воротник сутаны, и ткань освободила его израненную грудь, блестящую сталью протеза.

Я потупил глаза. Мне нечего было ответить и возразить, все слова умерли, потому что я и сам все понимал.

— Ты понимаешь меня, всегда понимал. Я уверен ты и сейчас прекрасно осознаешь, каково мне. Диего, поверь, я очень старался, но я больше не могу, я на пределе…

— Чего же… чего ты хочешь? — я с трудом выговорил слова, глотая ком засевший в горле.

— Диего… Я хочу уйти, я мечтаю о покое. Прошу… нет, не с того начал. Диего! — неожиданно воскликнул Альентес и в его глазах блеснули слезы, — Прошу! Подари мне покой! Подари своими руками, всегда такими любящими и заботливыми. Укачай меня в колыбели вечности. Я сам не могу, не имею права. Иначе вернусь, пойду на новый круг очередных, еще более страшных страданий. Я верю в карму, Диего. Поэтому боюсь сам… Помоги мне, успокой мою душу!

— Да, как ты можешь меня просить о таком!? — возмутился я, — Я боюсь и мысль допустить, что расстанусь с тобой хотя бы на секунду.

— А ты эгоист, Диего.

Я вздрогнул, холодная дрожь прошла по линии моего позвоночника. Сердце сжалось. Я не сразу отошел от первого шока. Неужели моя страсть и любовь, лишь эгоистичные попытки удержать рядом с собой дорого человека? Неужто я не думал о нем? О том, что он страдает и изо всех сил бьется с недугом и обреченностью? Какой же ад я устроил ему, желая принести счастья.

Я изумился и одновременно испугался. Небо обязано было меня проклясть! Мои поступки ужасали и отвращали от самого себя. Я не думал об Альентесе, я заставлял и принуждал его к мучительной кабале своей любви.

В порыве я сжал его лицо в ладонях и притянул к себе.

— Прости меня, Аль, прости, — шептал я, отрывисто целуя его, — Прости… Я вел себя как самовлюбленный мальчишка. Я был эгоистичен… Прости меня.

Мои руки скользнули на его шею.

Я еще не мог решиться, и меня охватила холодная дрожь, но взгляд на уверенное и полное надеждой лицо Аль, вернул мне силы.