«Письма Высоцкого» и другие репортажи на радио «Свобода»

Проверены миллионами людей на собственной шкуре и на шкуре собственных экономик. Поэтому, когда кричат, что вы нам предлагаете, мне хочется ответить: вы что, никогда не бывали за границей? Вы туда ездите одеваться, а возвратясь, два месяца цокаете языком, как прекрасно можно, оказывается, все делать… И когда вам так называемые экстремисты предлагают строить такую же экономику, вы будто не Слышите… Вам мир предлагает! То есть, если бы вы признали, что есть здоровая, работающая на нормальных — экономических, а не политических и идеологических — законах экономика, тогда мы с вами должны были бы сесть и начать разговаривать. О чем? О механизме перехода от нашей извращенной, изувеченной экономики к нормальной. О механизме перехода! А у нас с порога эти апологеты «социалистического выбора» отбрасывают саму возможность построения нормальной экономики. Она, говорят, недостаточно социалистична. Вот в чем главное иезуитство всех этих доводов охранителей… А предложения есть, предложения Шмелева, того же Селюнина. И в «Правде» недавно была статья Шаталина и Петракова. Два нормальных человека рассуждают о нормальной экономике… Не надо дергаться от любого контакта с инофирмами, с инокапиталами. Дергаться, вздрагивать и кричать: «Продавать Россию!» Ничего подобного. Мировая интеграция — это не только закономерный процесс, он необходим, особенно для нас. Давайте спокойно к этому относиться. Академик Шаталин соглашается, что надо стимулировать инвестиции сюда: приходите, ребята, помогайте, давайте вместе спасать этот шарик. Потому что если одну шестую часть загробят, то этого хватит, чтобы чаша весов всего земного шара пошла вниз. То есть и Шаталин, беседуя с Петраковым в «Правде», признает то же, что и Шмелев и Селюнин. Все согласны. Остается принять решения. Кто сегодня может это сделать? Ну, скорее, конечно, не Селюнин, а Шаталин. Он — мировая величина в экономике, и этот авторитет, наверное, в Президентском совете мог бы перевесить на чаше весов разных мнений.

— Николай Ильич, вот такой непростой вопрос.

Сегодня партия признает свою вину за репрессии против миллионов наших соотечественников, то есть признает свою вину за преступления против своего народа. Но признание вины вовсе не искупает самих преступлений. Не искупает и запоздалое осуждение этих преступлений. Преступлений, которые партия, что называется, спустила на тормозах. Но уж больно несоразмерно получается — миллионы загубленных жизней и просто словесное осуждение тех, кто на партийных собраниях целиком и полностью одобрял и поддерживал политику террора. Так же несоразмерно называть, допустим, афганскую авантюру политической ошибкой, когда это явное преступление, в результате которого погибли и получили увечья десятки тысяч солдат и офицеров. А не утратила ли партия морального права на существование?

— Я согласен с такой постановкой вопроса и, думаю, положительный ответ на него будет закономерным итогом всех споров о будущем КПСС, о будущем коммунистической идеологии. Европа поставила на этом точку. Да и весь мир поставил. Не случайно коммунистическое движение, коммунистические партии практически нище не имеют никакого общественного веса. И когда ссылаются на Италию и Францию, то это совершенно другие коммунистические партии, с совершенно другим мировоззрением и целями.

Вот фильм, который, наверное, и вы смотрели, — «Так жить нельзя» Станислава Говорухина. Там есть параллель между преступностью как уголовным деянием и между преступностью системы. Помните, фрагмент: идет суд, Нюрнбергский процесс над нацистской партией. И тут же следом знакомые кадры кинохроники: Кремль, черные «Волги», милиционеры, отдающие честь… Все нормально.

Но кадры Нюрнбергского процесса, наверное, побуждают многих задаться таким вопросом — а что если сейчас лидеры нацистской партии встанут и скажут: «Мы решили обновиться». Простили бы их люди мира? Или нет? Я думаю, что Нюрнбергский суд их не оправдал бы.

А у нас получается так: стоило лишь сказать — мы сейчас будем обновление в партии проводить, причем не отказываясь от идеологии, — и этого оказалось достаточно для того, чтобы не только получить прощение, но и чтобы твердить о сохраняющемся авторитете, о сохраняющейся авангардной роли…