Читаем Письма, заявления, записки, телеграммы, доверенности полностью

Письма, заявления, записки, телеграммы, доверенности

скидка 35% магазину____________________15 750 000 000 р.

Остается 29 250 000 000 р.

Мною получено за вычетом 6 миллиард, неустойки

____________________11 775 000 000 р.

Итого остается 17 475 000 000 р.

Прошу немедленно произвести расчет расходов по производству и разницу возвратить мне не позже четверга, т. к. в пятницу с. г. я уезжаю в служебную заграничную командировку.

Вл. Маяковский.

2/X-22 г.

62

Л. В., А. А., О. В. МАЯКОВСКИМ

[Москва, начало 1920-х гг.]

Дорогие мои Людочка, мамочка и Оличка!

Ради бога, не подумайте, что прочел Оличкину записку и не зашел. Я эту записку получил только сейчас. Шлю вам все, что у меня сейчас есть,- миллион.

Не иду сам, так как я без задних ног – только что вернулся. Гоняю все дни. В понедельник принесу доверенность. Шлю кашу для Людочки – говорят, замечательная. Целую вас всех крепко, крепко.

Ваш Вол.

63

О. В. МАЯКОВСКОЙ

[Москва, начало 1920-х гг.]

Дорогая Оличка!

Я боялся, что после 4-х почтамт закроют, поэтому зашел и оставил 15 000. Страшно беспокоюсь за мамочку. Звони ежедневно и вели мне делать все, что нужно. Сейчас же пойди на Сухаревку и купи маме от меня:

2 ф. белого хлеба 2500

1 ф. масла 2800

2 ф. манной 2200.

Целую всех и милую и дорогую мамочку особенно.

Ваш Вол.

64

А. А. МАЯКОВСКОЙ

[Москва, начало 1920-х гг.(?)]

Дорогая и родная мамочка!

Хотя ангелов, по моим наблюдениям, и нет, но я Вас, придравшись к случаю, очень целую, пока заочно, а на днях надеюсь сделать это сам.

Весь Ваш Вол.

65

Н. Ф. ЧУЖАКУ

[Москва, 22 января 1923 г.]

Дорогой Чужак!

Письмо это пишу немедля после Вашего ухода, пошлю Вам с первой возможностью.

Очевидно, придется с Сережей (послал бы сейчас, но не знаю адреса); жалко, что придется обговариваться об Вас без Вас.

Мне совершенно дико, что вот мы договорились с ЦК, с Гизом (часто с людьми эстетически нам абсолютно враждебными) и не можем договориться с Вами, нашим испытанным другом и товарищем.

Я еще раз сегодня с полнейшим дружелюбием буду находить у нас в редакции пути для уговора Вас.

Но я совершенно не могу угадать Ваших желаний, я совершенно не могу понять подоплеки Вашей аргументации.

Приведите, пожалуйста, в порядок Ваши возражения и давайте их просто – конкретными требованиями. Но помните, что цель нашего объединения – коммунистическое искусство (часть комкультуры и ком. вообще!) – область еще смутная, не поддающаяся еще точному учету и теоретизированию, область, где практика, интуиция обгоняет часто головитейшего теоретика. Давайте работать над этим, ничего не навязывая друг другу, возможно шлифуя друг друга: Вы знанием, мы вкусом. Нельзя понять Вашего ухода не только до каких бы то ни было разногласий, но даже до первой работы!

Я никак не хочу влиять на Ваши переговоры с ЦК. Будь у Вас партийный журнал нашего вкуса – я у Вас первый сотрудник. Но ведь мысль о создании такого журнала сейчас, до предварительной атаки нашим журналом,- метафизическая химера, Вас ничуть не достойная.

Как бы Вы ни отозвались на мое письмо, спешу Вам "навязаться", несмотря ни на какие Ваши реплики, считаю (и, конечно, считаем) Вас по-прежнему другом и товарищем в работе.

Не углубляйте разногласий ощущениями. Плюньте на все и приходите - если не договоримся, то хоть поговорим.

Жму руку и даже обнимаю.

Маяковский.

6 ч. 25 м. 22/I-23 г.