Письмо

«О, как спокоен нынче я!..»

О, как спокоен нынче я!..
Вчера мне отрубили голову,
И гордо я хожу по городу,
Забыв глухое чувство голода
Ко всем предметам бытия.

Мне говорил палач:
«Не плачь,
Ведь завтра ты другую купишь,
Чтоб избежать людской молвы…»
А мне сегодня лепит кукиш
Ваятель вместо головы.

О, шиш из мрамора Каррары!..
На постаменте шеи он
Возникнет, как предвестник кары
На переломе двух времён.
И будет в нём дыханье бездны
И проницательность моя,
И выйдет из меня помпезный
Ниспровергатель и судья.

Я буду точен в каждом жесте
И, скажем, вытащу на свет,
Что ты украл в роддоме шерсти,
Отбритые за десять лет.
Иль на просторах паранойи,
Увидя тайный знак вдали,
Увёл видения у Гойи,
Похитил Галю у Дали…

О, волоките меня волоком
По вашей грязной мостовой!..
Моя душа оббита войлоком,
Я ненавижу, я чужой
В миру, где умер почитатель
Стихов, и в суете мирской
Ненужным сделался ваятель,
И шиш исчез из мастерской.

1966, 1999

1 Из цикла «ПРОФИЛЬ СТЕРВЯТНИКА»

«Те дни породили неясную смуту…»

Те дни породили неясную смуту
И канули в Лету гудящей баржой.
И мне не купить за крутую валюту
Билета на ливень, что лил на Большой
Полянке,
             где молнии грозный напарник
Корёжил во тьме металлический лом,
И нёс за версту шоколадом «Ударник»
С кондитерской фабрикой за углом.
Весёлое время!.. Ордынка… Таганка…
Страна отдыхала, как пьяный шахтёр,
И голубь садился на вывеску банка,
И был безмятежен имперский шатёр.
И мир, подустав от всемирных пожарищ,
Смеялся и розы воскресные стриг,
И вместо привычного слова «товарищ»
Тебя окликали: «Здорово, старик!»
И пух тополиный, не зная причала,
Парил, застревая в пустой кобуре,
И пеньем заморской сирены звучало:
Фиеста… коррида… крупье… кабаре…

А что ещё надо для нищей свободы? —
Бутылка вина, разговор до утра…
И помнятся шестидесятые годы —
Железной страны золотая пора.

1992

МОСКОВСКОЕ ВОСПОМИНАНИЕ