Письмо

- Да нет, почему же. Просто редко встретишь человека, цитирующего Шекспира.

- А я еще и вышивать могу на машинке, - сказал я голосом кота Матроскина.

- Не сомневаюсь, - ответила она, хотя это была наглая ложь.

Может показаться странным, что я так хорошо помню наш разговор. Но если учесть, как круто изменилась после него моя жизнь (если так можно выразиться), то не мудрено понять, почему он так врезался в мою память.

Всю дорогу к кладбищу я пытался выяснить у нее, кто она, откуда, но так и не получил вразумительного ответа.

Единственным, что я выяснил, было то, что в солнечный день ее можно увидеть только в очках с сильным затемнением, и очки у меня - самые обыкновенные. (А то я уже начал вспоминать, где я взял эти очки, и не стал ли я персонажем фильма 'Они живут'.)

А между тем, мы дошли до кладбища, и она повела меня к какой-то очень старой могиле с истертой надписью, в которой все же просматривались яти.. 'Странно, по ней не похоже, чтобы она умерла до Революции', - подумал я, но вышедший из могилы вихрь закружил нас и повлек в неизвестную страну, откуда обычно не возвращаются.

***

Очнулся я в пещере, слабо освещенной красным мерцающим светом, источник которого было трудно обнаружить. Скорее всего свет этот должен был исходить из многочисленных проходов и провалов. Но их было явно недостаточно, чтобы обеспечить даже такое скудное освещение, природой которого судя по доносившимся тяжелым испарениям должна была быть раскаленная лава.

Сама же пещера поражала своей величиной и грандиозностью. Огромные отвалившиеся от стен куски каменной породы местами образовывали чудовищные нагромождения, кажущиеся хрупкими и неустойчивыми, но вместе с тем настолько многотонными, что, случайно оказавшийся там человек неизбежно должен был бы почувствовать свою немощность перед силами, создавшими эту пещеру. Причем силами, к которым явно руку приложил какой-то непонятный нечеловеческий разум, ибо присмотревшись в ту часть пещеры, что лежала ниже, и таким образом открывалась во всей своей красе, можно было ясно видеть, что скопления циклопических обломков образуют правильные геометрические фигуры, напоминающие кабалистические символы. И в центре располагалось скала, напоминающая кресло. И трудно было не содрогнуться при одной мысли о той бестии, для которой эта скала служила креслом.

И страшные сотрясения возвестили о ее приходе. Земля задрожала под ногами, и я не знал, куда укрыться от сотен летящих со всех сторон камней, каждый из которых мог проломить мне голову, или переломать кости. И не было от них никакого укрытия, ибо любая скала или расщелина, могущая на первый взгляд послужить убежищем, скорее обещала похоронить под своим весом маленького человека, вздумавшего искать приключений по ту сторону жизни. Но мне удалось устоять. И тогда узрел я огромного змея, появившегося ниоткуда в том кресле, о котором я уже упомянул выше. И рядом с этим креслом стояла знакомая фигура в белом платье. И в тот же момент голова моя закружилась, и я оказался рядом с Ней перед креслом чудовища.

- О Великий... - тут она произнесла имя, ни запомнить, ни передать которое не имело никакой возможности. Голос буквально прозвенел в ушах, и я отметил для себя невероятную акустику этой пещеры. 'Здесь бы концерты проводить', - подумал я, и рассмеялся над неуместностью этой мысли в моем положении. Но такова человеческая природа - смех и слезы всегда идут бок о бок. - Одиннадцатый доставлен. Теперь я свободна.

В ее последних словах звучало скорее не утверждение, а вопрос. И гомерический хохот чудовища, от которого задрожали стены, был ответом.

- Ты - свободна! - взрыв хохота еще раз потряс пещеру, - И ты это серьезно? Еще никто не мог освободиться от меня. И это мне решать, сожрать ли тебя, как этого одиннадцатого, или позволить доставлять мне новые души.

- Но подписанный кровью договор??

- Кровью его подписала только ты.

Я поглядел на нее. Трудно представить себе более жалкое зрелище.

- Но ты же дал слово... , - взмолилась она.

- А я хозяин своему слову. Я дал - я назад взял, - чудовище опять рассмеялось.

Она упала на колени, но я успел ее подхватить.

- Это бесполезно, - сказал я, и подчиняясь какому-то наитию, вытащил из кармана нож-бабочку. И не давая Змею опомниться, я полоснул ее по горлу, а затем распорол себе живот классическим харакири.

Пещера поплыла перед глазами, и скорченный нестерпимой болью, я погрузился в небытие.

Очнулся в какой-то мрачной освещенной факелами комнате. Я висел на стене, скованный цепями. И рядом со мной в таком же положении висела она.. Платье ее было изорвано, но на горле не было и следа. Я опустил голову и посмотрел на живот.

Футболки на мне уже не было, и голый живот был совершенно неповрежденный. Она открыла глаза.

- Где мы? - спросил я ее.

- В Аду, - ответила она. И после некоторой паузы добавила, - Я уже здесь полгода.

- И все это время ты заманивала сюда простаков вроде меня?

- Мне обещали за это свободу. Но я ошиблась... Прости меня, пожалуйста.

Я промолчал. Простить ее было выше моих скромных сил.

- Я могу помочь тебе, - опять заговорила она.