Письмо дяде Холмсу

А Клавдия сердито задула свечи, поставила на место зеркала, убрала бумажки и вылила остатки варева в помойное ведро.

– Концерт окончен, – сказал Алешка. – Сматываемся.

И мы смылись. Унося с собой еще одну загадку. Или тайну.

Ночь была тихая, светлая, снег приятно похрустывал под ногами. Над нами сиял месяц, и перемигивались звездочки. Где-то далеко сонно лаяла собака.

– Зря без лыж пошли, – сказал Алешка. – Сейчас бы покатались. А еще лучше – чайку попить. У меня уже нос красный.

Мы уже свернули в свою калитку, как мимо дома, по тупиковой дороге, промчалась машина и исчезла за березовой рощицей.

– И чего он тут шляется? – задумался Алешка. – Дим, ты номер не заметил?

– Не заметил. Его, по-моему, вообще не было.

Странно это…

Перед операцией мы хорошенько выспались. Часов до двенадцати.

А потом Алешка свернул нафталиновый тулуп Митька и обвязал его бечевкой.

– Пошли, – сказал он. – Пошли к деду Васе и бабушке Клавдии. Там нам будут рады. Забирай тулуп.

– А зачем?

– Это наше прикрытие, Дим.

– Мы что, ночевать в поле будем, под тулупом?

Алешка только вздохнул устало: ну что делать, если у меня такой… сложный брат. Любимый к тому же и единственный. Поэтому спрашивать, а почему нам будут рады, я уже не стал.

Мы заперли дом, встали на лыжи и снова пошли в деревню Пеньки.

На этот раз сэр Вася был дома – возле ворот стоял голубой Буян. Он был чем-то похож на устало дремлющую лошадь. Из дома доносился визгливый голос Клавдии, сердитый стук и звон посуды.

Когда мы вошли, дед Вася сидел на табуретке возле окна и подшивал валенок. Клавдия возилась возле печи и воевала:

– На тебя валенок не напасешься! Опять продрал! Одни убытки от тебя! Сидит, штопает! И куфайку гдей-то продрал!

– Клаша, – смирно оправдывался дед, – этим валенкам десять лет. А куфайке… – Он не договорил и повернулся к нам. – Здорово, хлопцы. Как жись?

– Нормальная жись, – ответил Алешка. – Мы совсем забыли…

– Ничего вы у нас не забыли! – поспешила Клавдия.

Алешка на эти слова – ноль внимания.

– Мы забыли дедушке шубу передать. Митёк нам велел. Говорит, что ж это – такой хороший человек, а ходит и зимой, и летом в драной куфайке.

– Кто здесь хороший человек? – Клавдия грозно подперлась руками, огляделась по углам. – Чтой-то его не видно! Шубу ему! А родная жена Клавдия должна в обносках по холоду ходить?

Я, между тем, положил тулуп на лавку, развязал бечевку.

– Ох ты! – восхитился дед. – Ай да шуба! В ней и на рыбалку можно ходить. Да и в театр не стыдно.

У Клавдии разгорелись глаза.

– Ну-ка, дай-ка. Примерю-ка.

Она выхватила из рук деда тулуп, подошла к зеркалу, сунула руки в рукава.

Однако дальше дело не пошло. Тулуп на ней не сходился.

– Вишь, какая ты у меня дородная, – вежливо сказал дед. – Прямо царица.

– Прямо владычица морская, – добавил и Алешка с незаметным смешком.

Царица и владычица, покраснев от натуги, пытаясь свести вместе полы тулупа и застегнуть пуговицы, подозрительно на него глянула.

– Сейчас лопнет, – испуганно шепнул мне Алешка.

– Царица? – шепнул я.

– Шуба.

Клавдия с сожалением стащила с крутых плеч тулуп и громко чихнула. Даже стекло в окне задребезжало.

– Забирай! – Клавдия с сожалением швырнула тулуп деду. – Нафталином провонял. Не пустят тебя в нем в театр.

Дед, под завистливым взглядом Клавдии, примерил тулуп.

– Ай да шуба! В самый раз! И в пир, и в мир, и в добры люди. Вот спасибо Митьку! Вот добрый человек.

– А вы, теть Клав, – вдруг сказал Алешка, – вы не расстраивайтесь. Забирайте себе Буяна в полное распоряжение.

– Это как? – огорчился дед.

Алешка как бы немного смутился. Показал, что вроде бы случайно проболтался. Но вроде бы теперь деваться некуда.

– А я вам, сэр, скоро настоящий снегоход подарю. «Буран».

– Чтой-то? – встрепенулась Клавдия. Вот-вот от зависти лопнет.

– Я скоро разбогатею. – Алешка вздохнул. – Наверное, миллионером стану.

– Клад нашел? – съязвила Клавдия.

– Нет. У меня одна штучка есть. Очень дорогая. Бесценная. Я ее продам и куплю дедушке Васе «Буран». А вы Буяна себе заберете.

Правду говорят, что жадные да завистливые, они очень глупые. Попалась Клавдия!

– Нет уж! – она ударила ладонью по столу. – Раз уж так, то ему – Буян, а мне «Буран»!

– Разберетесь, – великодушно согласился Алешка. – Мне-то все равно. Ну, мы пошли, у нас сегодня дел полно. Мы завтра в поход идем. В лыжный. На весь день – с раннего утра до позднего вечера. Нам подготовиться нужно.

– Ну-ну, – блеснула хитрыми глазами Клавдия. – Ты только в этом своем походе свою миллионскую штучку не потеряй.

– Что я – дурак? – обиделся Алешка. – Я ее спрятал. Глубоко.

Дед Вася вышел нас проводить. Оглянулся на окно, шепнул Алешке:

– Что задумал-то? На кого капкан?

До чего ж умный человек! А с такой дурой живет…

– Я еще сам не знаю, – признался Алешка. – Вот попадется – посмотрю.

– Может, участкового позвать? – предложил дед Вася.

– Потом, – сказал Алешка, надевая лыжи. – На готовенькое позовем. Пусть ему медаль дадут, мне не жалко.

Дед Вася проводил нас до самого дома.

– Ну, хлопцы, – веселился он, – если вы мне «Буран» подарите, то я свою мечту сделаю.