Письмо из ниоткуда

– Если ни к чему не тянет, может, то, чем ты сейчас занимаешься, твое, – ответил на его мысли вслух Ромчик. Они как раз пришли в рюмочную и заказали сет из разных настоек.

– Я легко справляюсь со своими обязанностями, только и всего.

– Мне большего и не надо.

– Мы в разных условиях.

– Потому что ты почти гений, а я просто способный?

– У тебя есть Наташенька, а у меня… Ее нет!

– Все еще ее любишь?

– Не к тому веду. Был бы я в гармоничных отношениях, иначе бы смотрел на вещи. И квартиру бы взял в рассрочку от предприятия. Или, наоборот, наплевал на синицу в руках и ринулся за журавлем в небе…

– Ответь на вопрос, – прервал его Ромчик.

– Отстань.

– Значит, любишь.

– Какое это имеет значение? – с досадой протянул Генрих и опрокинул в себя стопку. Дощечку с шотами как раз принесли на их столик. – Наташенька выбрала тебя. Я это принял.

– Не сразу, – напомнил Ромчик и тоже выпил. Ему досталась настойка на пряных травах. До жути противная. Ее захотелось закусить, но они не заказали никакой еды.

– Вот тебя перекосило, – заметил Генрих и сунул Роме конфетку. – Да, я считал тебя недостойным Наташеньки. Но это в прошлом. Ты ей подходишь, а я нет.

– Почему?

– Я слишком ее люблю. С перебором, понимаешь?

– Не очень.

– Мы никогда не поругаемся, потому что я со всем соглашусь. Позволю вытирать об себя ноги. Я исполню любое ее желание. Даже выпрыгну из окна, если она прикажет… – Генрих взялся за вторую стопку, вместо того чтобы заказать хоть какую-то закуску, хотя бы сухари. – Женщины таких подлиз не любят. Им нужны страсти.

– Почему ты не найдешь себе девушку? Ту, с которой хотя бы будет комфортно?

– У меня этих комфортных, – хохотнул Генрих. – Ромчик, неужели ты думаешь, что я девственник?

– Нет.

– Меня девочки обожают. Я симпатичный, образованный, внимательный. У меня тачка есть и деньги, пусть и невеликие. Но ни с одной я не захотел начать встречаться. У меня секс на раз-два. Я мачо, Ромчик.

– Охренеть, – рассмеялся тот.

И Генрих к нему присоединился.

В тот вечер они напились, как черти. Выкатились из рюмочной, едва держась на ногах, поднялись в квартиру, горланя песни, а уснули на полу комнаты, не найдя сил добрести до дивана.

То была предпоследняя встреча Ромчика и Генриха. Следующая состоялась через три месяца, и она уже не была такой позитивной.

* * *

Он не понимал, что происходит…

Наташа давно выписалась, окрепла и уладила дела, связанные с учебой. Жизнь, по идее, должна была налаживаться, но этого не происходило.

– Грустишь? – спрашивал Рома у любимой, заставая ее то лежащей на диване, то сидящей на подоконнике, то замершей над тарелкой с остывшей едой.

– Нет, просто задумалась, – отвечала Наташенька и оживала. Но она просто двигалась, не совершая полезных действий. Даже тарелку с застывшей кашей не опорожняла, а ставила в раковину. – Как прошел твой день?

Рома отвечал. Подробно, сопровождая повествование шутками. Наташа кивала и улыбалась невпопад. Она его не слушала!

– Ты плохо себя чувствуешь? – интересовался он. Она заверяла, что нормально. – Чем хочешь заняться? – Наташенька пожимала плечами. – Давай завтра за город?

Она соглашалась и ехала, если ее будили, вели на вокзал, сажали в электричку.

Она гуляла по лесу и собирала ягодки или шишки.

Она с удовольствием пила чай из термоса и ела жаренные на костре сосиски.

Она уверяла, что ей все очень нравится, и соглашалась с тем, что нужно чаще выбираться…

Она вела себя как робот!

И, когда уставший от этого Роман прокричал: «Может, нам нужно расстаться?», она ровным голосом ответила: «Хорошо, что ты это предложил!»

– То есть ты не хочешь больше быть со мной?

– Я не знаю, чего хочу.

– Тогда зачем одобряешь мое предложение?

– Будет лучше, если мы расстанемся. Для тебя точно.

– Это уже мне решать…

– Вот и реши! – Голос стал не так безлик. В нем появился нерв. – Наша история закончена. Мы ставим и ставим многоточие, но только из слабоволия…

– Ты разлюбила меня?

– Какое это имеет значение?

– Только это и имеет!

– Я никогда тебя не разлюблю, но… – И опять выдала шаблонную, ничего не объясняющую фразу: – Наша история закончена.

– Дура совсем? – вышел из себя Рома. – Что ты несешь? Мы вместе навсегда!

– Не расстанемся, измучаем друг друга, а в результате возненавидим.

Он психанул тогда, шарахнув кулаком в стену, выбежал из квартиры и полночи слонялся по городу. Вымотавшись, настрадавшись, вернулся, чтобы помириться. Он не хотел расставаться с Наташенькой, даже с такой, кажущейся чужой. Он готов был терпеть ее странности, ее холодность, ее унижающее его мужское достоинство поведение. Ромчик очень хотел близости, но она отвергала его вновь и вновь. Не в сексе отказывала, на нем он не настаивал, понимая, что после операции нужно воздерживаться, Наташа не позволяла обнимать себя, целовать. Она ушла спать на старый диван, лишь бы не находиться с Ромой рядом.

– Я надеялась, что ты ушел насовсем, – услышал он, когда шагнул в комнату.

– Не дождешься.

– Зачем ты меня мучаешь? А себя? – Она привстала, развернулась к нему. Лицо худющее, на нем только глаза. Даже крупный нос как будто усох. – Я все решила, пути назад нет.