Письмо из ниоткуда

Восемнадцать лет ей исполнилось в четверг, всю пятницу Алла просидела в квартире (не пролежала, что уже хорошо!), а днем в субботу вынуждена была выйти на улицу. Дома не то что еды, воды не было, только та, что из-под крана, а она невкусная. Зато мусора скопилось много, и он начал вонять.

– Привет, позавчерашняя именинница, – услышала Алла знакомый голос, когда возвращалась из супермаркета.

– О, Дима! Здравствуй.

– Пропала ты совсем.

– Учеба, работа…

– Поступила на бюджет, как мне батя сказал.

– Умудрилась.

– Молодец. – Он вышел из машины, закурил. Алла удивленно вскинула брови. – Да, сорвался, – сокрушенно качнул головой Дима. – Три года держался, но на службе такая задница… Нервы сдают. А как твои?

– Нормально.

– Точно? Какая-то ты отрешенная.

– Всю ночь курсовик писала. Не выспалась. Сейчас приду домой, перекушу и лягу.

– Значит, Батя угадал и ни в какое кафе ты с друзьями не идешь?

– Почему? Вечером планируем…

– Хватит врать. Давай собирайся, поедем на дачу. Там уже банька топится, шашлыки маринуются, «Боряновка» охлаждается.

И Алла позволила Диме увезти себя за город. А себе – забыть обо всех переживаниях. В этом хорошо помогла пятнадцатиградусная «Боряновка».

– Тебе мой Димка нравится? – спросил ее изготовитель, когда они остались вдвоем.

– Он хороший.

– Хороший, – передразнил тот. – Это я и без тебя знаю. Как парень он тебе как?

– Симпатичный.

– Он постарше тебя, конечно, но некритично. Ему двадцать семь. Самый расцвет!

– Вы что же, дядя Борян, сосватать нас надумали?

– Я тебя как увидел, сразу в снохи определил. Но вы с Димкой брыкаетесь. – Дядя Борян хлопнул пятидесятиградусной настойки, которую могли употреблять только он сам и еще пара его крепких друзей. – И ведь я вижу, что симпатия есть…

Что правда, то правда. Они друг другу нравились, но не так сильно, чтобы потерять голову. Или оба сдерживались?

– Димас у меня парень травмированный. Он был влюблен в девочку из своего колледжа. Встречались они. Она его в армию провожала, ждать обещала. Но на последнем курсе (младше на два года была) с преподавателем закрутила. Тот женат, она тоже, считай, в отношениях. Но решили вместе быть. Да только девочка своего служивого бросила, а препод жену нет. Вены она вскрыла…

– Умерла? – ахнула Алла.

– Не, вовремя помощь оказали. Нормально все для нее закончилось. Сейчас, между прочим, замужем, дите есть, а мой все болтается… Потому что не верит никому! Я говорю, по одной не судят, а он только отмахивается.

– Вы, дядя Борян, к чему ведете?

– Проявила бы ты, дочка, инициативу? Да, ты моложе, но явно мудрее…

Алла не знала, что сказать на это. Мудрость ее имела четкие границы, и она на дела сердечные не распространялась. В них она оставалась дура дурой.

– Я не умею с мужчинами себя вести, дядя Борян, – призналась она. – У меня парней еще не было.

– Что невинная ты, это очень хорошо, – выдал он реплику, смутившую девушку. – Но наверняка гуляла с мальчишками, кокетничала, на танцульки с ними бегала… – Она мотнула головой. – Не поверю, что такую умницу, красавицу никто не приглашал.

«В Париж звали, – могла бы сказать она. – В галерею Лафайет. А потом замуж». Но Алла это намеревалась навсегда при себе оставить.

– Некогда мне по танцулькам ходить, – не соврала она. – Если б понравился кто-то сильно, выкроила бы время, а просто так по свиданиям бегать… Не мое это.

– А с Димкой пойдешь? Не на дискотеку, конечно. Он уже взрослый мужик. Но в кино, например. Или в кафе?

– Нет! – выкрикнула она, чем саму себя испугала. Не может она начать строить отношения с тем, кто знает ее отца, кто видел его во всей красе! Алле перед ним будет стыдно. – Дядя Борян, не сватайте нас, пожалуйста. Мне Дима очень нравится, но как старший товарищ. Как брат, если хотите. И мне не до отношений сейчас… Честно.

– Как скажешь, – поджал губы он. Обиделся.

Но с этими разговорами больше не приставал. Он вообще стал реже с ней общаться. На дачу больше не звал.

А Алла через какое-то время после той поездки решилась на кардинальные перемены по смене имиджа. И сделала она это для того, чтобы не видеть в отражении копию Рыги. Таким образом она начала борьбу со своей депрессией.

* * *

Алла подошла к подъезду, заметив на лавочке возле него тучного мужчину. Он был одет в костюм, полупальто и шляпу, а на коленях держал огромную корзину, в ней цветы, сладости, фрукты, золоченое горло шампанского торчало, как дуло. Алла прошла мимо. Она не была любопытной, раз. Торопилась накормить Митю, два. В салоне она провела весь день, сделав все процедуры сразу, и понимала, что кот не только голоден и скучает, но уже загадил весь лоток.

– Девушка, вы, случайно, не знаете Аллу Ландышеву? – услышала она взволнованный голос и замерла с ключом в руке. – Она живет в этом подъезде…

Алла обернулась.

Санечка? Неужели это он? Или он целиком проглочен огромным мужиком с тремя подбородками и сейчас подает голос из его желудка?

– Не живет она тут давно, – бросила Алла, попытавшись изменить голос. – Замуж вышла.