Письмо не по адресу

— Кто я? Спроси у Мильфины.

— А я вас спрашиваю. И кто такая Мильфина?

Кулхардт невозмутимо окидывает его взглядом и говорит:

— Кто такая Мильфина? Та самая, с картофельными клёцками. Я поговорю с малышкой, а ты закончишь свою сделку.

— Пятьдесят два процента! — выкрикивает этот ненормальный.

Чего он так завёлся? Видать, тоже фанатеет от «Альди» и скидок на ливерную колбасу. Вот ведь…

Я позволяю Кулхардту утянуть себя в кабинет.

— Пятьдесят два с половиной! — успеваю я услышать до того, как дверь за нами захлопывается.

Лишь вид пустого кабинета заставил меня очнуться от этого безумного сна.

— Почему вы меня ждали?

— Почему я тебя ждал? У тебя вопросы. Здесь ответы.

С этими словами он ставит на стол допотопный кассетник. Нажимает на кнопку, и я слышу голоса моего отца и этой Камиллы Марципан.

— Мои условия не изменились: пятьдесят процентов от американской сделки, — шипит Камилла на плёнке.

Отец:

— Опомнись, ты же не имеешь к этой сделке никакого отношения!

— Это так, но я могу ей воспрепятствовать!

— Какого чёрта?

— Ну, Фредерик, ты же знаешь, чего я хочу.

— Камилла, я женат, и у меня семья!

— О да, женат, только не на той женщине! Семья? Пф-ф-ф… Эта маленькая сумасшедшая разбойница, которая пыталась забраться в мою лабораторию, пыталась нам угрожать, да ещё и обругала всех подряд?!

На этом месте я просияла:

— Это она про меня.

Кулхардт только криво усмехается:

— Это она про тебя.

— Камилла, на этом наш разговор окончен. И наше сотрудничество тоже. Я поищу себе другую лабораторию, — говорит мой отец, и наступает тишина.

Эта запись, должно быть, была сделана в ту ночь, когда Камилла явилась в наш дом. После такой отповеди у неё наверняка мозги съехали, и она заставила папу порядочно поволноваться, вот нам и пришлось сваливать в Англию.

Я вопросительно смотрю на Кулхардта:

— И что всё это значит?

Кулхардт кивает:

— Что всё это значит? Вы попали.

— И что дальше?

— И что дальше? Ты идёшь домой и забираешь отсюда ещё парочку голландских огурцов. А то они здесь стухнут, — отвечает он, встаёт и подталкивает меня к двери.

— Мильфина! Огурцы! — кричит он и указывает на меня.

Мильфина сияя набирает полную горсть огурцов из выдвижного ящика своего стола и со счастливой улыбкой запихивает мне в руки.

— Высший сорт! Отменно хрустят!

Не успев прийти в себя, я оказываюсь опять в машине, и вот мы уже мчимся домой. Я — с дюжиной огурцов от «Альди», Охранник — с рольмопсами наперевес.

Полный абсурд. Офис Кулхардта явно не подчиняется ни одному закону природы, там как-то всё в отрыве от реальности. Боже ты мой, кого я наняла!

Итак, Берри, сделай мне одолжение. Ты как-то лучше находишь с Кулхардтом общий язык, уже привык к нему — выясни, пожалуйста, что он планирует делать дальше и из-за чего разгорелся весь этот сыр-бор.

Сейчас я намерена устроить Колетт допрос с пристрастием. Узнаю, что у неё там с Кулхардтом и как так получилось, что у него оказалась эта плёнка.

До скорого,

МАКС

Отправитель:БерриБлу

Получатель:ПинкМаффин

Тема сообщения:Это уже не шутки!

Привет, МАКС!

Пожалуйста, обещай мне, что останешься дома! История с Камиллой становится всё меньше похожа на шутку. Кто знает, вдруг ты на самом деле в опасности?

В свою очередь я обещаю тебе, что сегодня, когда наше кафе закроется и все бабушки — любительницы пирожных со сливочным кремом разойдутся по домам, я схожу к Кулхардту. Посмотрим, вдруг он расскажет мне что-то стоящее!

Буду держать тебя в курсе.

Берри

Отправитель:ПинкМаффин

Получатель:БерриБлу

Тема сообщения:Ага — насекомое

Привет, Берри!

По-моему, я скоро легко смогу быть переводчицей. У меня уже неплохо получается понимать абракадабру Колетт.

Пришла к ней и говорю:

— Надо поговорить.

— О! Я ничавё не знаю, — тут же закричала она.

Глубокий стон вырвался из моей груди. Заставить эту девицу признаться, что её зовут Колетт, — и то задача не из легких, а уж остальное… Это такой тормоз, скажу я тебе.

— Колетт, у меня мало времени. Сейчас я буду задавать вопросы, а вы будете на них отвечать!

— Я ничавё не знаю! — Опять двадцать пять…

Нервы у меня уже начинали сдавать, поэтому я зловеще прошипела:

— А я вас ещё ни о чём и не спросила.

— О! — только и смогла она ответить.

— Как у Кулхардта оказалась запись разговора между моим отцом и этой Камиллой?

— Я не знаю никакёво Кюлхарда, — ноет она.

— Проклятье, Колетт, вы его ещё как знаете, вы с ним регулярно встречаетесь и даже пускаете его сюда, в наш дом! — рычу я.

— О! — вздыхает она. — Уи, я и забиля.

— О'кей, так как к нему попала плёнка?

— У миня будуть ниприятьнасти? — спрашивает она.

— Ну-у только если вы не станете отвечать.

Она подумала немного, и тут её прорвало:

— Этё пришлё черис насякёмое.

— Через насекомое… Ага, значит, насекомое?!

Она кивнула:

— Уи, но я не кляла насякёмое в тилифон.

Я молча уставилась на неё и попыталась понять.

Она пальцами показала что-то малюсенькое.

— Вёт такой. В тилифоне. Насякёмое.

Тут до меня дошло, и я воскликнула:

— Жучок! Ха!

Колете кивнула:

— Уи, жючёк. — Вид у неё почему-то был горделивый.