Письмо Россетти

Впрочем, следовало признать, что сегодня Гвен мало напоминала растрепанную и одетую черт знает как девчонку, в ней тоже появилось нечто таинственное и экзотическое. И здесь, на улицах Венеции, наряд ее вовсе не казался неуместным, как, например, в Харриоте. Впрочем, и здесь, в Венеции, было полно женщин, молодых и не очень, стройных и не слишком, носивших узко обтягивающие джинсы с низко опущенной талией. Что происходит? Кто предписал всем женщинам подряд одеваться и выглядеть как какие-нибудь хиппи? Или же то просто срабатывал инстинкт, сродни тому, что заставляет стаю птиц дружно и резко разом сниматься с места или же вынуждает мигрирующих бабочек-монархов почему-то садиться на деревья какого-то определенного вида, как делали веками до них другие особи?

Они достигли кампо[17]и сверились с картой, что вручил им Джанкарло. Следуя его указаниям, перешли мостик над узким каналом, раза три свернули в маленькие извилистые проулки и продолжали идти прямо до тех пор, пока не уперлись в ворота сварного железа, вделанные в высокую стену кирпичной кладки. Ворота открывались во двор, впереди виднелся главный вход в здание.

Дверь резко распахнулась через секунду после того, как в нее постучали. И Клер с удивлением увидела на пороге мужчину аристократической наружности, на которого обратила внимание еще на конференции.

– Простите, я, должно быть, ошиблась адресом, – пробормотала она.

– Вы ведь американки, верно? – весело спросил их мужчина.

– Мы ищем Джанкарло Баль…

– Да, мы вас ждем. Входите, прошу вас. Я Маурицио Бальдессари, отец Джанкарло.

Они вошли в элегантно отделанный холл с распахнутыми дверьми по обе стороны и широкой мраморной лестницей, ведущей наверх. В комнате справа зазвонил телефон. Ответил чей-то невнятный голос.

– Я видела вас сегодня на конференции, – все еще недоумевая, начала Клер.

– Я директор отдела истории. Разве Джанкарло вам не сказал? Он рассказал мне, что познакомился с двумя американками, вот я и решил пригласить вас к нам.

В дверях возник еще один мужчина, помоложе.

– Звонит профессор Франко.

– Передай, я перезвоню ей через несколько минут. – И хозяин сделал Клер и Гвен знак подняться следом за ним по ступеням. – Позвольте проводить вас. Джанкарло говорил, вы изучаете Венецию семнадцатого века.

Клер кивнула, и они начали подниматься наверх, на второй этаж дома, оказавшегося настоящим палаццо, где все помещения были декорированы в исключительно утонченномклассическом стиле. Даже Гвен была потрясена, разглядывала все вокруг, расширив глаза и слегка приоткрыв рот. А Клер прикинула, что мебель здесь исключительно восемнадцатого века, ковры древние, самые настоящие, восточные. В гостиной стоял большой концертный рояль довольно редкой ныне марки, “Бёзендорфер”, под потолком висела гигантская люстра с подвесками из австрийского хрусталя, а стены украшали потемневшие от времени живописные портреты предков семейства Бальдессари. Маурицио провел их в главный салон, там гостей встретила женщина, вышедшая из двери в дальнем конце огромной комнаты.

– Знакомься, Рената, это гости Джанкарло, – сказал Маурицио.

– Американцы? – спросила дама.

Клер представилась, затем представила Гвен, и обе они подивились тому, как итальянцы произносят “американцы”, точно те являются какой-то редкостной, никому не ведомой породой людей. Словно прибыли они из Нового Света, до сих пор не обозначенного на картах, и готовы поведать невероятные истории о темнокожих дикарях и невиданных урожаях табака и кукурузы. Или то была чисто показушная вежливость, призванная скрыть присущее европейцам презрение к ним?…

– Очень рада видеть вас здесь, – сказала Рената.

Господь наделил ее классической красотой вне времени и моды, подчеркнутой простым черным платьем, которое, впрочем, не скрывало соблазнительных изгибов тела. Вьющиеся каштановые волосы были зачесаны назад и заколоты на затылке, открывая взору лицо с поразительно правильными чертами и ожерелье изящной работы, из бриллиантов и сапфиров, плотно обхватывающее стройную шею.

– Прошу прощения, – вмешался Маурицио. – Но я должен ответить на звонок. Это по поводу конференции, просто голова уже идет кругом.

– Но, Маурицио! – воскликнула Рената. – Ты же обещал освободиться от дел ко времени прихода гостей.

– Всего одну минуту, – бросил он и сбежал вниз по лестнице.

– И нечего держать здесь до бесконечности бедного Энзо, – крикнула она ему вслед. – Его помощник вообще не имеет выходных, – объяснила она. – Просто наш Маурицио слишком много работает. Не надо было позволять ему устраивать из дома офис.

Рената удрученно покачала головой, затем вошла в одну из комнат с высокими окнами и раздернула шторы.