Письмо Россетти

– Прискорбно, что они сегодня вместе. Потому как ее бывшая любовница, Гриффид, совершенно выдающаяся исполнительница народных уэльских танцев, гораздо больше в моем вкусе. У нее потрясающие ноги!

Клер изучала двух женщин, поглощенных беседой с Маурицио. Однако не заметила между ними никакого намека на более чем дружеское общение.

– Вы уверены? – рассеянно бросила она.

– Абсолютно, – ответил Ходди. – У меня настоящий талант распознавать любовников. Особенно на ранних стадиях романа, когда они поглощены, ослеплены страстью, ее новизной. Или же, напротив, когда дело близится к драматической развязке и они на грани разрыва, причем, как правило, предпочитают делать это публично. Хотя порой чутье, сколь это ни прискорбно, вдруг отказывает мне. И я становлюсь слеп и глух. Ну, взять, к примеру, Энди, – он указал на сидевшего напротив Эндрю Кента, – и Габриэллу. Досегодняшнего вечера понятия не имел, что между ними что-то есть. А судя по всему, началось это далеко не вчера.

Клер тоже удивило, что Эндрю Кент явился вместе с Габриэллой Гризери. Они прибыли последними. Габриэлла выглядела весьма эффектно, распущенные темные шелковистые волосы ниспадали ей на плечи и спину сверкающей волной.

– Вся так и светится. Так выглядят женщины после хорошего секса, – не унимался меж тем Ходди. – Ну а вы и ваш молодой прелестник Джанкарло?

И он вопросительно приподнял брови.

– О… мы только что познакомились, – растерянно пробормотала Клер, пытаясь придумать, чем можно отвлечь Ходди от вмешательства в ее личную жизнь. – Ваш доклад состоится завтра, я не ошиблась?

– Да, завтра в четыре, – кивнул Ходди. – Называется “Трое амичи[18]:дружба Аретино, Тициана и Сансовино”. В основном речь пойдет, конечно, об Аретино, но пришлось подсоединить еще двух, чтобы пробудить больший интерес аудитории.

– Вы, должно быть, шутите, – рассмеялась Клер.

– Ничуть. Мне просто нравится ездить в Венецию задарма, а организаторы так разборчивы. Да и кандидатов всегда полно. По большей части этот трюк всегда срабатывал безотказно. Вы знакомы с Аретино или ваши интересы строго ограничиваются семнадцатым веком?

– Я читала “Диалоги”, те, что о куртизанках.

– А-а, “Диалоги”. Строго говоря, речь идет действительно о куртизанках, но Аретино умудрился описать через них все венецианское общество. Мне кажется, он испытывал тесное сродство душ с куртизанками, часто сравнивал их существование со своим, служил их агентом. Сам предпочитал жить с целой группой женщин, которые, возможно, были куртизанками, называл их “аретинки”, или “женщинами Аретино”, хотя доподлинно неизвестно, какие именно отношения между ними существовали.

– Вы слышали когда-нибудь о куртизанке по имени Ла Селестия?

– Знакомое имя… только не припомню, где и когда его слышал. Но почему вы спрашиваете?

– Не далее как сегодня вычитала его в “Дневниках” Фаццини. Там же упоминалось еще одно имя – Ла Сирена.

– Да, что-то знакомое… никак не припомню. Хотя погодите. Фаццини жил в начале семнадцатого века, и описания его относились к этому периоду, то есть более позднему, чем у Аретино, так что у меня не было причин изучать его труды. Хотя… кое-что из дневников читал. И должен сказать, он был заправским скандалистом и – сплетником, а несатириком. Фаццини просто сообщал о каких-то фактах, Аретино их обобщал. И писал зло, хлестко, как и подобает настоящему сатирику.

– Да, у меня создалось впечатление, что Аретино никто никогда не нравился.

– Верно, и он мог нести несусветную чушь, когда считал нужным. Вообще Аретино никого не щадил. Особенно тех, кто состоял при власти. – Заговорив на милую его душе тему, Ходди весь так и расцвел. – Да, верно, он был большим негодяем, но я не мог не заинтересоваться человеком, умершим от приступа безудержного хохота, услышав непристойную шутку о своей сестре. Его еще называли “бичом государей”, ведь его сатирические стихи были чрезвычайно популярны, настолько популярны, что он мог серьезно влиять на общественное мнение. Даже короли побаивались его, и он стал чудовищно богат, поскольку они и другие могущественные люди постоянно пытались задобрить его подарками и взятками, чтобы он не писал о них. Что, надо признать, весьма умно. Не думаю, что какой-либо другой писатель в истории человечества мог разработать столь безотказный способ хорошего заработка. Стоило кому-то увидеть, как он хватается за перо, его моментально осыпали деньгами с головы до пят, лишь бы только он выпустил его из рук.

– Отлично сказано, – заметил Эндрю Кент и приподнял бокал в знак приветствия.

– Слышу ревность в голосе, или мне показалось? – спросил Ходди.

– Да нет, ничего подобного, – ответила за Кента Габриэлла. – К чему ему ревновать? Он уже получил три предложения по публикации книги. – Она улыбнулась Эндрю. – Настаиваю, чтобы первое интервью после выхода книги в свет он дал именно мне.

– Ты его получишь, – галантно произнес Эндрю.

– Габриэлла ведет телевизионную программу, – напомнил Джанкарло, обернувшись к Клер.