Письмо Софьи

– Нет, я, пожалуй, лучше поеду ей навстречу. Дорогу я теперь знаю, так что не разминемся.

Призванов уехал, а Домна Гавриловна вернулась меньше чем через час и, как оказалось, никого по дороге не встретила. Узнав, что так нелепо разминулась с графом, она не смогла скрыть своей досады и, пожаловавшись на усталость, легла спать раньше обычного.

Глава пятая

У Софьи под вечер тоже вконец испортилось настроение. Юрий так и не появился, а фривольное обращение Призванова не переставало ее возмущать. Потом еще и Оксана подлила масла в огонь, рассказав, как Варька хвасталась, что красивый офицер, приезжавший с Цинбаловым, заигрывал с ней, обнимал и целовал. «Значит, ему все равно, что я, что Варька! – с негодованием подумала Софья. – Значит, ни образованность, ни хорошие манеры, ни достойное поведение не делают меня лучше в глазах таких господ! Пока будет существовать эта сословная спесь, меня никогда не признают равной!..»

Обида кипела в ней, и за ужином девушка почти ничего не ела, ей не нравилась ни еда, ни разговоры, все ее раздражало, и, сославшись на головную боль, она ушла в спальню так же рано, как и Домна Гавриловна.

Но, раздевшись, в кровать Софья не легла; сон к ней не шел. Она снова открыла дневник с вложенным в него листом, на котором вчера смогла написать лишь обращение к высокому адресату. Сегодня же мысли сами текли из разгоряченной головы, и приходилось сдерживать их напор, чтобы отобрать наиболее важные и не сделать послание длинным или сумбурным. Когда свет июньского дня стал угасать, Софья зажгла две свечи на подставке и продолжила работать над письмом, сокращая или исправляя целые фразы. Наконец, черновик был готов, она перечитала его и, удовлетворившись результатом, взяла чистый лист, чтобы переписать. С наивной самонадеянностью юности она верила, что ее письмо попадет к тому, к кому было обращено. «Я обязательно найду способ его передать! – уверяла она саму себя. – Если не через Франсуа, то через Вельсовича. Разве мой голос не имеет права быть услышанным?»

В висках у нее стучало от возбуждения, во рту пересохло, как от лихорадки. Налив воды из графина в стакан, она сделала пару глотков, но вода показалась ей невкусной. «Ах, мне сегодня все не нравится!» – проворчала она раздраженно и взялась переписывать письмо на чистовик.

Закончив переписку и поставив подпись, Софья откинулась на спинку стула, довольная и одновременно недовольная собой. Ей все время казалось, что она еще что-то важное должна добавить к посланию. Но постепенно ею овладевала сонная усталость, мысли начали путаться, и девушка решила немного отдохнуть, а потом, если вспомнит что-то важное, изложить это в постскриптуме. Оставив письмо на секретере, она легла, хотя не собиралась спать. Однако, едва оказавшись на кровати, Софья тут же погрузилась в дремоту, глаза ее закрылись, а всякие мысли выветрились из головы. Она не слышала, как через несколько минут дверь в ее спальню тихонько отворилась и вошел Призванов.

Заднее крыльцо находилось в левом крыле здания, как и комната Софьи, поэтому ночному гостю даже не пришлось пройти мимо чуланчика, где его поджидала Варька, и он незамеченным проник туда, куда хотел.

Софья спала, закинув руки за голову, и эта поза подчеркивала соблазнительные очертания ее небольшой упругой груди под тонкой рубашкой. Сбившееся к ногам покрывало обнажило округлые колени девушки. Ее волосы разметались по подушке, яркие губы чуть приоткрылись во сне. Пламя свечи придавало спящей красавице ореол таинственности.

«Да, обольстительная нимфа, – прошептал Призванов. – Недаром этот простак Горецкий хочет на ней жениться». Он снял куртку и, повесив ее на стул, подошел к кровати.

Но тут Софья слегка зашевелилась, что-то невнятно пробормотала во сне, и ночной гость понял, что сон ее некрепок, а потом обратил внимание, что стакан с водой почти полон. Это свидетельствовало о некотором сбое в задуманном кавалерийском наскоке, и Призванов нахмурился, не зная, как поступить.

Обведя взглядом комнату и заметив на секретере исписанный лист бумаги, он подошел и наклонился над ним с небрежным любопытством. Однако, едва пробежав глазами первые строчки, всерьез заинтересовался и, усевшись на стул, стал внимательно читать письмо, написанное весьма грамотно и на хорошем французском языке: