— Поступал?! — ахнул я. — И что?
— По зрению не прошел, — вздохнул Саня. — Правый глаз — ноль-девять, левый — ноль-восемь. Для жизни — нормально, для неба — табу!
— А операция... — начал я, но Саня как-то вдруг злобно даже зыркнул на меня.
— Мама нас с сестренкой одна растила, — мягко пояснил он, как бы извиняясь за свой взгляд. — Учительницей работала. — Дальше он объяснять не стал, и так все было понятно. Сколько получает учительница — и сколько стоит операция!
— Ты хоть поступал... — опустил я голову. — А я помечтал-помечтал — и все на этом!
— Зато
— Мне от этого не легче! — «успокоил» я его.
— Нам надо будет обязательно расспросить
— Рассказать-то он может, — опустила Катька Саню с небес на землю. — Захочет ли?
— Между прочим, — посмотрел я на часы, — прошло уже почти сорок минут!
Не сговариваясь, мы как дети рванули в Санину комнату.
Саня пулей влетел во Всемирную Сеть (модем у него был приличный, как и все остальное «железо», впрочем). Выпрыгнул из-за стола словно чертик из табакерки, уступая место Катюхе. Та же, напротив, подошла неспеша, медленно опустилась на стул, одернула юбку, поправила зачем-то прическу...
Саня аж застонал. Я тоже начал нервно подпрыгивать на месте (почти как Геша).
— Ну, ну, ну!!! — не выдержал Саня.
— Что с тобой, Санечка? — жеманно обернулась к нему Катька. Увидев мои мелкие, но частые прыжки, она озабоченно обратилась и ко мне тоже: — Максим, ты что, в туалет хочешь? Так сходи, мы подождем! Правда, Санечка?
Бедный Саня мелко затрясся. А я разозлился.
— Издеваешься?! Терпенье наше испытываешь?! Это же... да это вообще! — не нашел я нужных слов.
— Это просто некрасиво! — выпалил Саня и сам испугался своих слов: — Прости, конечно, за грубость...
Катька вдруг весело заржала, запрокинув голову и тряся своими волосьями.
— Ах, тебе смешно?! — вспыхнул я уже на самом полном серьезе.
— Конечно... гы-гы... — давясь смехом, сказала Катька. — Конечно смешно! «Прости за грубость!» Ой, не могу! Ха-ха! — залилась она снова. — А где... гы... а где грубость-то? Ой, ха-ха-ха! «Некрасиво» — грубость? Ой, я сама сейчас... Мне самой в туалет нужно!
И ведь побежала же! Ну не издевательство ли?
— Ладно, Сань, — положил я ладонь на Санино плечо. — Успокойся, не вибрируй! Такая уж она есть! Катька — одно слово...
— Веселая... — все еще продолжая мелко подрагивать, сказал Саня. — Чувство юмора в человеке — едва ли не самое главное. После ума, конечно! Повезло тебе с женой!
— Мне повезло?! — притворно возмутился я. — Вот с этой вредительницей?! Ты в своем уме?
А Саня меня, похоже, и не слушал, продолжая:
— Эх, а моя вот Наташка — ну всем хороша, ничего не скажешь, но... Чтоб вот так... С ней шутить — даже как-то и не тянет. Вроде бы и умная, а с юмором — проблемы какие-то. Всегда спокойная, серьезная, деловая...
— Еще неизвестно, что лучше! — буркнул я. — Юмор — он тоже в меру хорош! А то никаких нервов не хватит.
Когда Катька вернулась, все так же неспеша, мы с Саней поспешно, не сговариваясь, вернули себе надутый вид.
— Ладно, не дуйтесь! — примирительно сказала Катюха. — Сейчас посмотрим!
И она посмотрела. Посмотрели и мы с Саней. Было письмо. Было!
«Уважаемая Екатерина!
Прочитал Ваше письмо и сразу даю ответ.
Наверное, Вы поймете меня, если я скажу, что не могу вот так, до конца, поверить Вам... Хотя многое после Ваших объяснений становится на свои места. Да, я писал Люси неоднократно. Да, мне приходили сообщения о том, что такой адрес не существует. Перед этим я действительно, в силу обстоятельств моей профессии, некоторое время не имел возможности ей написать, поэтому, когда такая возможность появилась, и я наконец-то написал и получил в ответ первое подобное сообщение, я решил, что Люси на меня обиделась и аннулировала ящик... Да, я переживал, потому что для меня тоже переписка с Люси стала не просто развлечением от скуки... Впрочем, развивать эту тему не стану.