Валя и Юля за спиной Генриетты Тихоновны уже лежали грудьми на столах, судорожно сжимая ладонями рты. К сожалению, я так поступить не имел возможности, поэтому лишь крепко-крепко сжимал челюсти. Стало даже больно (зубы давно бы надо полечить!), но это сейчас оказалось даже кстати — напирающий смех слегка отступил.
— Потом отправьте, и копии — в папку! Мне не надо. На контроле держите... это самое... надо же не уронить лицом в грязь! — зазвучал в готовой неприлично взорваться тишине заключительный аккорд Гениного красноречия. Сама же она вдруг стремительно убежала, так и не отдав мне, кстати, отчеты, которые я не должен ронять лицом в грязь. Наверное, потому и не отдала — чтобы не уронил.
Я откинулся на мягкую спинку стула и устало закрыл глаза. Десять минут «беседы» с начальницей отняли у меня сил и энергии больше, чем погрузка-разгрузка десяти вагонов угля. Может я, конечно, преувеличиваю, но совсем немного.
«Девчонки» в изнеможении попискивали. Смеяться они
А кто-то еще смеет утверждать, что у нас легкая, сидячая работа!
Генин «налет» отсрочил, конечно, «момент истины», но ненадолго. Я почувствовал, как задрожали пальцы, судорожно стиснувшие «мышь». «Может, сначала сходить покурить?» — мелькнула трусливая мыслишка. Впрочем, я решил подчиниться своим низменным желаниям, но сделать это немного по-другому. Я подумал, что если письмо от Людмилы пришло, то я распечатаю его, не глядя, на принтере, а потом вместе с ним пойду курить. Буду курить и читать, читать и курить... Ну, а если ничего нет — буду только курить. И злиться. Или радоваться...
Да что гадать! Я открыл почту. Письмо конечно же пришло. Как и планировал, я сразу отправил его на принтер, выхватил из него теплый еще лист и буквально выпрыгнул из кабинета.
На крыльце нашей «конторы» я немного отдышался, закурил, и лишь тогда принялся за чтение.
«Максим... Я не знаю, что теперь и думать. Ты сумел-таки заронить в мою душу зернышко сомнения...
Конечно, фото можно отредактировать как угодно, можно нарядиться клоуном, можно перья в задницу понавтыкать, но чтобы так...
Ты знаешь, что меня больше всего испугало в твоей фотографии? То, что на ней действительно ты! Если бы ты захотел и дальше продолжать дурацкую игру в «другого Максима», то и прислал бы мне фото чужого парня, а ты прислал свое.
Максимушка, ну объясни же ты мне, дуре, что все это значит?! Почему на фотографии ты изображен в таком виде? Это намек на что-то? Может, это твоя СВАДЕБНАЯ фотография? Это так? Я угадала? Ты женился? Но почему об этом нигде не сообщали? Никогда не поверю, чтобы ТЫ смог провернуть ТАКОЕ втихаря! Пресса так просто не пропустила бы что либо подобное!
И что это за «президент» за твоей спиной? Фамилию заслоняет твоя широкая спина, а фраза «...наш Президент» мне ничего не разъяснила. Это ты в банке что ли каком? Или это президент Дворца бракосочетаний? Вот видишь, какую чушь пишу из-за тебя! Поимей же наконец совесть! Ведь ты же все-таки офицер, как ни картинно это звучит!
Почему-то, кстати, пресса вообще насчет тебя примолкла. Если бы не твои эти письма дурацкие, я бы уже, пожалуй, начала волноваться...