Письмо живым людям

— То-то, — проговорил он. — Нет вопросов. И в конце концов, мы же их не в пещеры ссылаем. Что-то удастся втиснуть, я же сказал. Понемногу перебросим все и восстановим баланс. Месяца за два, за три. Но не терять ни дня. Я не хочу чувствовать себя убийцей.

Уверенность и пафос вернулись к нему окончательно, слишком быстро вернулись, и только это, только эмоциональное, даже вкусовое, неприятие настораживало Ринальдо. Но слов не было. Он не знал, что возразить.

— А причины катастрофы? — спросил он.

Чанаргван яростно ударил ладонью по столу. И Ринальдо показалось, что Чанаргван ждал этого вопроса, что мышцы его руки, приготовившись к ответу, были заранее напряжены, — так скоро раздался громовый, веский треск после того, как отзвучал тихий голос.

— Не будь смешным! Это же аннигиляция, я тебе говорю. Данные о полной предстартовой проверке и о ходе старта у тебя в столе — все было в порядке. Иначе и быть не могло. А теперь даже с наперсток газа не осталось. Комиссия будет копошиться полгода, чтобы записать в протоколе: авария произошла вследствие некоторых нарушений технологического режима гиперсветовых силовых узлов. Это мы и без комиссии знаем, потому что следящие системы старт-зоны точно привязали момент взрыва к моменту включения запалов, а больше мы не узнаем ничего! Но я скажу тебе другое. — Он угрожающе выбросил в сторону Ринальдо палец. — Машины — не люди. Они надежны. Если какой-то осел за пультом не справился с переходом в надпространство, не машину следует винить! Вспомни. Когда под тобой взорвался тренажер, не он был виноват, а ты! Твоя паршивая реакция!

Чанаргван умолк, но казалось, что широкий мрак кабинета еще звучал несколько секунд, рассасывая его трубный голос в мякоти портьер. И тогда Ринальдо сказал:

— А если снова?

— Перестань! Ты не понимаешь. Все будет в порядке. Я знаю эти машины, — в голосе Чанаргвана прозвучала нежность, — я сам их испытывал когда-то, сам принимал первый образец… Они безотказны, Ринальдо. Дважды одна глупость не повторяется. Ну? Хватит воду в ступе толочь, время дорого. За сутки надо много успеть.

— Мне это как-то не нравится, — сказал Ринальдо.

— Ты согласен или нет? — закипая, спросил Чанаргван.

Ринальдо поднял голову со сцепленных кулаков. На лбу его долго таяло белое продавленное пятно.

— Нет, — спокойно ответил он наконец. — Что дальше?

— Так, — ровно и угрожающе проговорил Чанаргван. — Что конкретно ты предлагаешь?

Ринальдо пожал плечами.

— Надо подумать.

Чанаргван вскочил и, сжав губы, забегал от стены к стене. Дахр болезненно следил, как его отец — в развевающихся свободных брюках и затянутой застежками рубахе, громадный, похожий на льва, оттопырив брезгливую адмиральскую челюсть, мечется по кабинету, взбивая воздух позади себя.

— Успокойся, дружище, — попросил Ринальдо.

— Что мне, философствовать сейчас с тобой?

Ринальдо улыбнулся половиной лица.

— Удостой.

— Я не могу без тебя решать такое, — сказал Чанаргван после паузы.

— Понимаю, — кивнул Ринальдо.

— Ты просто издеваешься надо мной! Ты уже решился!

— Это ты уже решился. Не надо делать вид будто мое мнение для тебя сейчас чего-то стоит.

— Вот как ты заговорил. — Чанаргван остановился прямо перед ним. — Что бы я ни сделал, ты всегда усмотришь подлость!

Ринальдо улыбнулся. Он ждал этих слов с начала спора.

— Но я все равно буду делать! Я делатель! А ты — говорун!

— Отдай приказ, делатель.

— Ах, приказ! Ринальдо, мне и без Того надоело слышать: ты не в рубке, ты не в рубке… А я люблю быть в рубке!

— Председателем Комиссии по колонизации тебя назначил Совет, — будто извиняясь, напомнил Ринальдо.

— Знаю…

— Там считали, что во главе нужен крупный специалист по космонавтике, практик…

— Знаю!

— Будь моя воля…

— Да знаю я! Ты согласен?

— С чем?

— С моим планом! — Он осекся, увидев, что Ринальдо улыбнулся снова. — Так. Улыбаешься. Знаешь, что это значит? — спросил он с угрозой.

— Что?

— Что по существу сказать тебе нечего.

— Чанаргван, — позвал Ринальдо безнадежно. — Меня победить — это не самое главное сегодня. Остынь. Надо подумать.

— Надо решать, — ответил Чанаргван и, резко повернувшись, пошел из кабинета. У двери обернулся. — Надо спасать людей. Я в рубке, понял? Ответственность на мне. А ты, — он презрительно скривил сочные коричневые губы, — ты философствуй всласть.

Ушел.

Навалилась тишина и загустела среди портьер.

— Еще попить? — нерешительно спросил Дахр.

— Пожалуй.

Удивительно нелепыми и немощными казались их голоса.

Дахр принес сок. Сел напротив Ринальдо и приник к бокалу; кадык его, острый и раздвоенный, запрыгал вверх-вниз, готовясь, казалось, пропороть тонкую смуглую кожу. Потом встал и зачем-то надел куртку отца, затянулся на все ее бесчисленные застежки и сразу стал похож на некоего межзвездного корсара из подростковой телепередачи.

— Хорош, — одобрительно сказал Ринальдо.

— Я полечу с ними, — сказал Дахр. — Меня уважают. Мне верят молодые. Я сам объясню им на Терре, я умею, ты знаешь.

Ринальдо знал.

— Ты сошел с ума, — сказал он. — Ты…

— Я полечу именно сейчас, — настойчиво сказал Дахр. — Именно завтра.