Пистоль и шпага (СИ)

— В беспримерном марше от западной границы для начала. Несмотря на усилия неприятеля, пытавшегося перехватить и разбить Вторую армию, князь благополучно вывел ее к Смоленску, где соединился с Первой, тем самым разрушив замысел Бонапарта. Войска Багратиона отважно бились под Смоленском, где им противостояли превосходящие в разы по численности французы. Благодаря этому удалось благополучно увести армию, вывезти раненых и запасенный в городе провиант. Противник был настолько впечатлен этим отпором, что не осмелился преследовать наши войска, дав им возможность оправиться, прийти в себя после долгих маршей и выбрать диспозицию для предстоящего сражения. А под Бородино армия Багратиона попала под основной удар войск Бонапарта, но устояла, удержав позицию.

— Хм! — царь с любопытством посмотрел на меня. — Непривычно слышать столь впечатляющий отзыв от подпоручика. Такое чувство, что беседую с генералом.

— Мне тридцать один год, государь. Много, где побывал, и многое видел, как вы верно заметили. К тому же интересовался военными действиями. В заграничных газетах о них много писали.

— Согласились бы вернуться под начало Багратиона?

— С радостью, государь!

— А вы не обидчивы, — заключил он. — Интересы дела ставите выше личных. Редкое качество, — Александр вздохнул и замолчал.

Лицо его стало грустным. Я невольно вспомнил прочитанное в книгах. Генералы засыпали Александра жалобами. Интриги в штабах русской армии кипели. Создавались и распадались группировки. И все апеллировали к царю, требуя его вмешательства. Если бы только генералы! При дворе Александра либералы враждовали с консерваторами, и каждая сторона пыталась перетащить царя на свою сторону. Консерваторов, к слову, возглавляла Екатерина — любимая сестра Александра. Император лавировал между этими группировками, как корабль, угодивший в архипелаг из островов, окруженных мелями и рифами. И ведь вылавировал! Хотя мог кончить, как отец. Традиции гвардейских переворотов в России этого времени еще живы, что показал декабрь 1825 года.

— В годину тяжких испытаний для Отечества личное должно отойти на второй план, — сказал я. — У всех нас сейчас одна цель — прогнать Бонапарта из России.

— Золотые слова, Платон Сергеевич! — отозвался Александр. — Вот только когда это будет?

Он вздохнул.

— Очень скоро, государь. Полагаю, что уже к зиме ноги захватчика не останется на русской земле.

— Отрадно слышать, — улыбнулся царь. — Отчего вы в том уверены? Бонапарт — сильный противник и полководец отменный.

— На нашей стороне будут генералы Мороз и Голод.

— Вот как? — удивился он. — Поясните.

— Бонапарт вторгся в Россию, рассчитывая на скорую победу. Это его обычная тактика — разгромить врага в нескольких или даже одном сражении. В России не вышло. На пороге зима. Французская армия к ней не готова. Нет теплого обмундирования, не хватает провианта и фуража для лошадей. Местность от Смоленска до Москвы разорена. Если Бонапарт пойдет обратно той же дорогой, его солдаты станут умирать тысячами.

— Он может двинуться на Калугу, — возразил Александр.

— Кутузов не пустит. Светлейший князь мудр и понимает, что французов следует заставить пойти к Смоленску.

— Говорите так, будто знакомы с Михаилом Илларионовичем лично, — улыбнулся царь.

— Много о нем наслышан, государь.

— Ладно, — сказал он. — Как там с мозолями?

— День-два — и будем извлекать.

— Скорей бы! — вздохнул царь. — Надоело ходить в растоптанных сапогах…