Пистоль и шпага (СИ)

— Приказ маршала! — важно сказал Фигнер. Его лошадка скользнула в образовавший проход, я заскочил следом. Копыта лошадей процокали под аркой башни по мощеной булыжником мостовой, и мы оказались за стенами. Здесь Фигнер направил лошадь по известному лишь ему одному пути. Я дал шенкеля мерину и нагнал его.

— Откуда вам известен пароль, господин капитан? — спросил, пустив мерина рядом.

— Подслушал! — хмыкнул он. — Французы орут его громко, а голос ночью разносится далеко. На редкость беспечная нация. Я в Москве неделю живу, свел знакомство накоротке с некоторыми французскими офицерами. Хоть бы кто поинтересовался бумагами! Вот и в Кремль спокойно пустили.

— Как узнали, где меня содержат?

— Проследил. Болтался в здании монастыря, изображая из себя посыльного, и заметил, как вас повели в подвал. Остальное просто: спустился вниз, увидел возле одной из дверей часового, и понял, что вы там.

— Примите мою искреннюю благодарность. Я ваш должник.

— Как, кстати, вас зовут? — спросил Фигнер. — Меня — Александр Самойлович Фигнер. А вы?

— Младший офицер отдельного егерского батальона при командующем Второй армией капитан Платон Сергеевич Руцкий.

— Как вас угораздило попасть в плен?

— Ехал в армию из Петербурга и заплутал. А тут разъезд французских драгун. Вылетели неожиданно, даже пистолет из кобуры достать не успел.

— Допрашивали?

— Лично Даву.

— Что ответили?

— А что я знаю? — пожал я плечами. — В Петербург меня отозвали из-под Бородино. Сражение еще продолжалось. Где сейчас находится наша армия, и какими силами располагает, понятия не имею.

— Узнаете, — пообещал Фигнер. — Я выведу вас из Москвы и покажу дорогу в Тарутино. Там армия стоит. Сам же вернусь.

— Хотите убить Наполеона? — спросил я, вспомнив биографию знаменитого партизана.

— Как вы догадались? — удивился он и тут же продолжил горячо: — Мечтаю, Павел Сергеевич! Ненавижу узурпатора всей душой. Сколько беды Отчизне принес!

— Вряд ли выйдет подобраться — охраняют его крепко. Да и зачем? Его ждет если не смерть, то ссылка. Зарвался узурпатор. Едем вместе, Александр Самойлович! Волей случая я подслушал разговор штабных генералов. В ближайшие дни французы пойдут на Малый Ярославец. Надо сообщить это светлейшему.

— Уверены?

Фигнер остановил коня и повернулся ко мне.

— Ручаюсь.

— С чего это генералы откровенничали при пленном? — засомневался он.

— Меня должны были расстрелять на рассвете, — нашелся я.

— За что?

— Был дерзок с Даву. Тот спросил, собирается ли государь заключать мир с узурпатором? Ответил, что хрен им по всей морде, а не мир.

— Так и сказали? — засмеялся Фигнер. — Отважный вы человек, Платон Сергеевич!

— В Бородинском сражении на Семеновских флешах дрался. В рукопашную с французами сходился не раз. Меня штыком в бок ударили и, кабы не часы, в которые штык угодил, там бы и лег. Буду я их бояться!

— Не зря я вас вытащил, — сказал Фигнер. — Такие офицеры армии нужны. Только не поеду я вами, Платон Сергеевич. Сами светлейшему все скажете. Выведу вас на дорогу, поскачете по ней и к утру выйдете на наши аванпосты. Французов не опасайтесь — они ночами в лагере сидят.

Из города мы выбрались достаточно быстро. Фигнер отлично ориентировался в сплетении московских улочек и переулков, хотя вел нас, как я понял, окольными путями. Пару раз мы нарвались на патрули, но мой спутник легко заболтал их, и расставались мы с французами чуть ли не друзьями. Умеет же человек! Наконец, дома кончились — окраина.

— Вам — туда! — показал Фигнер. — За лужком дорога. Скачите прямо — и будете у наших. Извините, что пришлось чуть ли огородами пробираться, но на въездах в город у французов заставы, ночью они никого не впускают и не выпускают.

Помню: сам через такую заставу проезжал после пленения. Серьезно там.

— Возьмите! — я стал расстегивать пуговицы шинели.

— Оставьте! — покачал он головой. — Ночами холодно, а я через полчаса в тепле буду. Себе другую найду.

На том и расстались. Скоро я уже одиноко рысил по разбитой грунтовой дороге. Светила луна, глухо били в сухой грунт копыта мерина, мимо пролетали темные кусты, которые сменяла мрачная стена леса. Я ехал и размышлял о случившемся. Надо же! В течение суток и плен попал, и сбежать умудрился. И кто меня освободил? Сам Фигнер, легендарный партизан Отечественной войны. Как в кино[61]. Хотя жизнь иногда такой кунштюк выкинет, что ни одному сценаристу не придумать. Это ж надо было попасться Фигнеру на глаза! Повезло. Кто-то за меня крепко молится…

* * *

— Как сбежал?! — Даву уставился на Маре. — Когда?

— Час или два назад, — выдавил полковник. — Караул пришел менять часового у дверей камеры, а того нет. Заглянули внутрь — лежит убитый. Зарезали.

— У русского было оружие?