Пистолет с музыкой

В баре царил полумрак, из которого белыми льдинами выплывали столики. Последнее время в архитектуре интерьеров появилась мода создавать у человека иллюзию общения, оставляя его при этом на деле в уютном одиночестве, и бар "Вистамонта" мог служить эталоном подобного подхода. Я шагнул в темноту и начал оглядываться в поисках Энгьюина. Ничего не скажешь, он нашел-таки неплохое убежище. Я обнаружил его у дальней стены во вращающемся кресле за столиком, рассчитанным на двоих. Я уселся напротив, спиной к стене. Кресло было обтянуто бархатом, и я утонул в нем.

- Не очень-то вы спешили, - поднял глаза Энгьюин. Его лицо чуть заострилось, отвердело: он начал свыкаться с жестокой реальностью существования без спасительной оболочки нескольких единиц кармы на магнитной полоске карточки.

- Вы пока не оплачиваете мое время, - заметил я.

- А вы предпочитаете деловые отношения, Меткалф? - фыркнул Энгьюин.

Он сунул руку в карман, вытащил конверт и бросил на стол между нами. Я взял конверт, Там лежало тысяча четыреста долларов.

- За сегодня и завтра, - сказал он, удостоверившись, что я сосчитал деньги.

- Сегодня за мой счет. Пусть это будет аванс за пятницу - Я убрал купюры в бумажник и положил пустой конверт на стол. Адреса я в темноте прочитать все равно не мог, но иметь при себе что угодно, связывавшее меня с Энгьюином, было бы рискованно.

- Звучит оптимистично, - мрачно вздохнул он.

- Что именно?

- То, что вы надеетесь иметь работу еще и в пятницу.

- Если честно, мне не понятно, почему инквизиторы вас еще не заморозили. Впрочем, то, что мы с вами беседуем сейчас, уже внушает оптимизм. Моргенлендер раздражен: у него никак не выстраивается цельная картина, и это его бесит.

- Со мной он держался очень уверенно.

- Не будьте дураком, Энгьюин. Просто вы не привыкли иметь дело с инквизиторами. Моргенлендер - исполнитель. Это дело попало в прессу. На него оказывается давление, чтобы он закруглялся побыстрее, но он должен довести расследование до конца или по крайней мере помешать увести его в сторону.

- Не понимаю.

- Я тоже, но надеюсь понять. - Я махнул официантке, но привлечь ее внимание оказалось не легче, чем подавать знаки вертолету, сидя на дне лисьей норы. - Я узнаю, кто и почему убил Стенханта. И если это ваших рук дело, лучше заберите эти деньги обратно и потратьте их на порошок или на девочек, да побыстрее, поскольку покрывать вас я не намерен.

- Я невиновен.

Я шмякнул газетой об стол, но в темноте эффект получился явно не тот.

- Что они на вас имеют?

Последовало молчание. Я вглядывался Энгьюину в лицо, но оно ничего не выражало.

- Я ему угрожал, - выдавил он наконец. - У них есть мое письмо. Но они не так поняли...

- Моргенлендер назвал это шантажом. У вас было что-то против Стенханта?

- Сугубо личное дело. Моя сестра работала на него, и он сломал ей жизнь. Я хотел, чтобы он знал, как я к этому отношусь.

- Подробнее.

- У нее от него ребенок. То есть башкунчик. Это просто маленькое чудовище...

- Башкунчики - все чудовища, - сказал я, и тут до меня дошло. Скажите, вашу сестру зовут Пэнси Гринлиф?

Похоже, это заставило Энгьюина отнестись ко мне с большим уважением. Он подался вперед так, что на его лицо упал свет.

- Да, - сказал он. - Вы, наверное, уже говорили с ней.

- Нет, но надо бы. Поговорю завтра, если смогу Рассказывайте дальше.

- Теперь я уже не так уверен, - произнес он. - Мне кажется, он обрюхатил мою сестру и платит ей за молчание.

- Если судить по ее дому, не такая плохая сделка, - заметил я.

- Вы не понимаете. До моего отъезда из Лос-Анджелеса у нее была хоть какая-то своя жизнь. А теперь она скрытная. Боится сказать мне, в чем дело. Стенхант обращался с ней как с куклой какой-то.

- И вы решили оборвать нити, - предположил я, - или хотя бы подзаработать.

- Давайте, Меткалф, давайте! Можете издеваться и дальше. Весьма признателен.

- Сами хороши. Продолжайте, Энгьюин. Не очень-то приглядная получится история даже с тем немногим, что мне известно. Моргенлендер заподозрил в вас шантажиста, а доктор Тестафер показал инквизиторам ваше имя в книге записей на прием, и оно там встречается не раз. Так что вам от Стенханта далеко не уйти.

Он, как школьник, положил руки на стол перед собой.

- Сначала я его и в самом деле хотел убить. Я пошел к нему, я его обзывал, я угрожал, я пытался вызвать хоть какую-то реакцию, - его руки дернулись так, что я понял: это не пустые слова. - Но он и не пробовал защищаться. Он скрывал что-то, это точно, и чуть ли не силой заставил меня взять деньги.

- О'кей, потише. Так, значит, вы с ним пришли к своего рода компромиссу: обменяли ярость на кошелек.

- Еще он пытался запугать меня: говорил, что я впутался в это больше, чем думаю, и предлагал уйти. Он увидел, что я поубавил пыл, и предложил мне деньги, а я их взял. Для него это ерунда, а для меня - нет.

- Он просто ввел вас в семью. Как еще одну куклу.

- Идите к черту.

Я улыбнулся.

- Откуда вы такой взялись, Энгьюин? Где вы учились играть простачка? Да над вами грех не издеваться.