Пистолет с музыкой. Амнезия Творца

Толпа тупо смотрела, словно пыталась увязать жалкий облик Хаоса с драматическим надрывом Келлога.

– И с ним грядет чудовище, – продолжал Келлог. – Мутант, отклонение от нормы. Стой, Хаос! Ни с места, не вздумай приблизиться к нам! Хе! Или ты хочешь испортить наш скромный праздник?

Над огнем багровела освежеванная туша собаки или козы. Возле ямы валялось несколько пустых консервных банок.

– Я хочу с тобой насчет еды поговорить, – сказал Хаос.

По толпе малоамериканцев пробежал шепоток.

– Скоро мы припадем к рогу изобилия, – пообещал Келлог. – Горькое море наконец примет в объятия своих блудных сыновей.

– Где грузовики с продовольствием? – спросил Хаос.

Келлог отмахнулся:

– Слушай, Хаос: если б я барахтался в океане, а ты бы стоял на берегу и держал веревку, привязанную к моему ремню… ты бы смог меня вытащить? – Он приподнял бровь, подчеркивая глубокий смысл фразы.

– А ремень не лопнет? – встрял в разговор Эдж. Он оставил девочку и Хаоса и протолкался через толпу к Келлогу.

Тот пропустил его слова мимо ушей.

– Не смог бы, – ответил он на собственный вопрос. – А если я буду на дне океана, а ты на лодке, сумеешь вытянуть меня на поверхность?

– Келлог, я не вижу твоих продрейнджеров, – сказал Хаос. – В чем дело? Они что, свалили вместе с грузовиками?

– Плавучесть! – вскричал Келлог. – Да поднимет вода бремя человека!

Глава 2

Похоже, толпа заразилась от Келлога уверенностью. Кто-то пропилил ножом банку бобов, и она перешла в руки Келлога. Он макнул в банку палец, затем наполнил рот поблескивающими бобами и соусом. У Хаоса вдруг мелькнула мысль: а что если эти бобы – последние во всем Вайоминге? Из чего следует: их сожрет Келлог, последний, наверное, толстяк во всем мире.

– Океан зовет, – чавкая, проговорил Келлог.

– До океана тысяча миль. – Хаос позволил себе возомнить, что его упрямство – на самом деле храбрость. Может, так оно и было.

– Нет! – воскликнул Келлог. – Тут ты, Хаос, заблуждаешься. Все планеты – в строю. Континентальные плиты – в движении. Океан – в пути.

Толпа отозвалась одобрительным шепотом.

Вероятно, она уже слышала это пророчество. Или видела во сне.

– В строю, – благоговейно повторил Эдж.

– Все, что я говорю, подтверждают звездные карты, – сказал Келлог. – Вот в чем разница между нами, Хаос. Я подчиняюсь звездам.

– Келлог, Хэтфорку нужна еда. Мне плевать, откуда она возьмется – из океана или со звезд. Мы делали, что ты хотел, смотрели твои сны. Теперь давай еду.

– Без попечительства – никаких налоговых отчислений, – усмехнулся Келлог. – Так, так, прекрасно. Наверное, скоро мне придется изменить твое имя.

– Ага, измени его имя, – поддакнул Эдж. Он помогал водрузить тушу над огнем. Из-за спины Хаоса выскочила девочка – посмотреть.

Келлог нахмурил загорелый лоб:

– Хаос, твоя проблема – в неумении приспособиться к новому порядку. Мы теперь, после бомбежек, – совершенно иная раса. И у нас совершенно новый образ жизни. – В его голосе появилась и быстро выросла интимная, проникновенная нотка, и интерес толпы перекинулся на жаркое.

Меньше всего в болтовне толстяка Хаосу нравились такие вот нотки откровенности.

– Первая задача разумного сообщества – добровольная эволюция, – назидал Келлог. – Признаю, мы унаследовали великую традицию, но нельзя допустить, чтобы эта традиция заставляла нас топтаться на месте. Необходимо переступить через прошлое. Для новичков мы слишком долго игнорировали других разумных обитателей этой планеты. Жителей океана. Хуже того, мы стыдимся своего водяного происхождения. Хаос, эволюция циклична. Ты в состоянии это понять?

– Келлог, что случилось с твоими грузовиками? – Дело было не только в героической стойкости. Хаоса терзал голод. – Что, в Денвере больше нет еды?

– Мы намерены вновь обжить райский сад, Хаос. Я здесь для того, чтобы указать путь. Но на сей раз мы будем действовать иначе. Бомбы лишили этот мир смысла, и теперь наша задача – наполнить его новым смыслом. Новые символы, новые суеверия. Я о тебе говорю, Хаос. Это ты – новое суеверие.

– Уже нет, – удивил Хаос сам себя. – Ухожу. Я тут больше не живу.

– Погоди минутку, – попросил Келлог. – Не говори ерунды. Не можешь ты отсюда уйти.

– Вряд ли где-нибудь хуже, чем тут, – сказал Хаос. – Радиация спадает.

– Да я не про радиацию… Внезапно толпа попятилась от костра, кто-то завыл. Эдж похлопал Келлога по плечу.

– Э, Келлог, – произнес он тоскливо, – ты глянь…

От жара грудь животного лопнула и закишела бледно-розовыми червями. Падая в яму, они корчились и шипели в огне, усиливали своим запахом мясной аромат.

– Дерьмо, – сказал Келлог, ни к кому не обращаясь.

К Хаосу подбежала Мелинда Селф и робко просунула палец в петельку на его поясе. Толпа негромко зароптала.

– Да, дерьмо! – произнес Келлог с большим пылом. Наполнил грудь воздухом, а толпа, казалось, затаила дыхание. – Хммм… – Взгляд его перескочил на Хаоса и Мелинду, и вдруг он вскинул руку и повернулся к толпе.

– Взять их!