Пистолет

Предыстория у этого дорожного охранения была сложной. Но ее очень просто объяснить одной фразой, которая прекрасно служила и служит в армиях всего мира: «Кто-то напортачил». «Кто-то» забыл. И никогда, конечно, не узнать, кто был этот «кто-то».

Когда заряд был размещен, то есть стал фактором физическим и требовал, чтобы к нему относились как к таковому, в штабе вспомнили, что охрана этого важного и потенциально опасного объекта не обеспечена. При разработке и увязке планов обороны острова планировщики как-то забыли выделить людей, оружие и оборудовать закрытые позиции для охраны минированного участка на мысе Макапу. Поэтому в октябре и ноябре, когда строили позиции на берегу, тут не было построено ничего. Потом спохватились, что сильный неприятельский дозор, высланный с плацдарма где-то на тридцатикилометровой береговой линии в долине Канеохе (а что японцы в состоянии захватить плацдарм, никто не сомневался), сможет выйти ночным маршем к предгорью, вступит на шоссе и с легкостью захватит минированный перешеек. Все укрепления на Макапу смотрели в сторону моря. Выйдя из них, чтобы отразить нападение с тыла, люди были бы перебиты на месте. О том, чтобы противника остановили пятеро саперов, не приходилось и говорить. По существу, этот очень важный и очень опасный стратегический объект представлял собой большую брешь, в которую противнику оставалось только прыгнуть. И вот, чтобы исправить этот промах, через неделю после того, как заложили заряд, с пехотной позиции на Макапу было выслано пять человек для охраны дороги.

Событие это, хотя, конечно, и повлияло на жизнь их маленького гарнизона, самого Маста с его пистолетом могло бы и не затронуть. Но оказалось, что командовать заслоном молодой лейтенант приказал начальнику Маста – его отделенному. Того поставили командиром и, поскольку задание было гибельным, велели самому подобрать людей из числа добровольцев. Вот так и получилось, что однажды днем, когда свободный от дежурства Маст сидел и грелся на солнышке (работы у него тоже не было), к нему подошел командир отделения и спросил, не хочет ли он в этот новый отряд, охранять дорогу.

На Макапу все, конечно, знали про новый отряд. Солдаты любят рассмотреть профессиональным взглядом и обсудить всякие новые распоряжения начальства, которые решительным образом затрагивают их жизнь, – даже если от них самих тут ничего не зависит. Поэтому на Макапу солдаты всё понимали про заслон, про оплошность, которая вызвала его к жизни и которую он должен прикрыть, а также про новый план, который, будучи приведен в действие, превратит это дорожное охранение в самую настоящую западню, а солдат – в смертников. Пятеро солдат (из них один с автоматической винтовкой Браунинга) должны занять постоянную позицию у водопропускной трубы под склоном, где дорога поворачивала и спускалась на равнину. Если противник высадится, их задача – сдерживать разведывательные группы до тех пор, пока не подорвут заряд. После этого они действуют по своему усмотрению и могут пробираться к своим, как сумеют. Все понимали, что это значит. Вот почему они считались смертниками и отряд набирали из добровольцев.

Как ни странно, зная это, каждый на Макапу стремился попасть в отряд, и попавшему завидовали. Причину объяснить нетрудно. Кроме того, что доброволец выходил из опостылевшего загона, по этому шоссе ездили на городской базар грузовики. А в дополнение к неприятной обязанности сдерживать будущие японские дозоры отряд имел приказ останавливать все перевозочные средства и обыскивать их на предмет возможной диверсии. Как только охранение начало действовать, на позиции, охваченной кольцом колючей проволоки, сразу стали появляться свежие фрукты, бананы, конфеты, бутылочки кока-колы и «севен ап» ', а то и заветная 0,75 виски. Но если позиция в целом пользовалась этими благами в малой степени, пятеро на дороге жили, как цари. Впервые с начала войны солдаты на Макапу, по крайней мере пятеро из них, вкусили щедрой гражданской любви и обрели, можно сказать, приемных родителей, каких давно уже нашли в домах по соседству солдаты с лучших прибрежных позиций. Каждый из пятерых почти сразу выбрал себе любимого – если не любящего – поставщика, который ежедневно доставлял ему не только образчики своих рыночных товаров, но и кое-какие мелочи из дому. И что еще важнее – они, эти пятеро, могли разговаривать с л ю д ь м и, то есть не солдатами. Почти с любыми людьми. А среди них попадались женщины. С женщиной поговорить – лучше, чем ничего, хотя от разговоров голод только лютел. Не было такого рядового на Макапу, который не желал бы рискнуть отдаленным будущим, где маячил японский дозор, ради сегодняшних, маленьких, но для него роскошных благ.