Питер

Блин, Иван даже говорить ничего не стал. Профессор неисправим.

— Советский Союз серьёзно готовился к ядерной войне, — начал Водяник. — Да и вообще к войне. Одно из последствий войны — перебои с электричеством. Выгорание приборов от электромагнитного импульса, что даёт ядерная вспышка… Кстати, существовали специальные атомные бомбы, так называемые графитовые, для уничтожения электросистем противника…

— Проф!

— Да, да, я понимаю. На такой случай при каждом железнодорожном депо было приказано держать один паровоз. Настоящий, работающий на угле. Вот представьте. Ядерная война, паралич системы электроснабжения, мазута для тепловозов — и того нет. Мы берем дрова или уголь, набираем воды и едем на локомотиве времен Великой Отечественной. Это Европа встанет, если у них чего не будет.

А мы обойдемся своими силами.

Кстати, танки Т-34, стоящие чуть ли не в каждом городе страны — из той же оперы. Они все на ходу. Просто законсервированы. Они своим ходом заезжали на постамент, и там их глушили. Сливали солярку, заливали маслом двигатель и все механизмы. Потом, через много лет, я неоднократно читал, как танки самостоятельно съезжали с постамента, чтобы отправиться на реставрацию. Представляете? И ещё я слышал случай про угон тэ-тридцать четыре. Мол, залили солярку и проехали метров двести, дальше танк заглох. Двести метров! Без расконсервации по правилам. Но он завелся и поехал — через пятьдесят лет после установки в качестве памятника.

— Ничего себе, — сказал Иван. Может, доехать на танке? — подумал он. Вот это был бы номер. — Так что с Балтийским вокзалом?

— Думаю, там есть паровоз, — сказал профессор. — И вполне возможно, в хорошем состоянии. В советские времена консервировали технику на совесть. Там слой масла, наверное, сантиметров десять толщиной.

— А! — сказал Иван. — Понимаю.

Вернулся Звездочёт. Постоял, покачиваясь, оглядел каморку, забитую хламом. На крошечном столике Уберфюрер с Седым отлаживали оружие. Убер, матерясь, спиливал у Ижевской двустволки автоматический предохранитель — не нужен. Когда счет на секунды, после перезарядки тратить ещё пару секунд на его отключение — непозволительная роскошь.

Проф собирал из нештатных дозиметров один штатный.

В воздухе висел запах горячего припоя, оружейного масла и металлической стружки.

— Вижу, все заняты, — сказал Звездочёт своим характерно высоко-низким голосом. — А у меня для вас хорошая новость.

Иван улыбнулся.

— Нам дают добро?

— Нам не только дают добро, нам ещё дают снаряжение. С Балтийской тоже договорено, свободный выход — и возвращение, что немаловажно — вам обеспечат. Это хорошая новость.

Уберфюрер выпрямился, вытер руки тряпкой. Иван его опередил:

— А есть плохая? — спросил он.

— Есть, — Звездочёт вздохнул. — Меня с вами не отпускают. Но я всё равно пойду.

— Ты когда-нибудь был наверху? — Иван легко и просто перешёл на «ты».

— В том-то и дело, что не был. Но я готовился! У меня разряд по айкидо и боевому самбо. Вы не пожалеете, что взяли меня с собой.

Интересно было бы посмотреть, как сойдутся в рукопашном бою Блокадник и этот научный тип.

Н-да. Такой диковинной дигг-команды я на своем веку не припомню.

— Исключено, — Иван покачал головой. — За твою жизнь нас потом на Техноложке вывернут наизнанку. Лучше бы ты…

Звездочёт улыбнулся. Так, что Иван остановился на полуслове…

— Что?

— У меня есть предложение, от которого вы не сможете отказаться.

Уберфюрер привстал.

— В воздухе витает явственный аромат «Крестного отца», — сообщил он. — И дона Вито Корлеоне.

Иван посмотрел на одного, затем на другого.

— О чём вы вообще говорите, а?

Звездочёт с таинственным видом запустил руку в сумку, сделал торжественное лицо.

— Але, оп!

Иван помолчал. Ну, блин. Шантажисты чёртовы.

— Ладно, уговорил. Но одно условие: делать всё, что я скажу. И как я скажу. Беспрекословно. Согласен?

— Идёт, — сказал Звездочёт.

В руке у него был тепловизор — починенный и работающий.

Они снова сидели в том учебном классе, где начинали планировать экспедицию. Только теперь у доски стоял не Звездочёт, а Иван.

— Теперь коротко о том, с кем нам, возможно, предстоит столкнуться на поверхности, — сказал Иван. — Первое: собаки Павлова. Впрочем, вы про них все слышали. Встречаются часто. Опасны, когда их много… так, ещё у них бывает гон. Дальше.

— Кондуктор. Встречается редко, лучше обойти стороной. Он не особо обращает внимание на людей… но всё равно, лучше с ним не пересекаться.