Питер

Кроме льющейся в пищевод спиртосодержащей жидкости. И когда первый глоток достигает желудка, это как взрыв. И мир раздвигается, становится огромным. Только ради этого ты и живешь. Ради момента невыразимого, необъятного, всё затмевающего счастья. Чтобы его достичь, можно сделать многое.

Жажда и море.

Две его страсти.

Его пытались лечить. Но единственное, что могло бы по-настоящему его вылечить, — это море. Только вот не сложилось.

Красин из недавнего прошлого встает и начинает собираться. Надевает комбинезон, продранный на коленях, душный от грязи полосатый свитер. Причесывает волосы пятерней. Смотрит на себя в осколок зеркала.

Тёмные волосы, тёмные глаза.

Потом садится на пол. Он ещё не закончил себя жалеть.

Он чувствует запах креозота в туннелях. Чувствует, как пахнет горячий металл. Сейчас он ещё немного пожалеет себя, сидя на бетонном полу рядом с койкой, потом встанет и пойдёт подметать коллекторы рядом со служебкой слесарей…

Когда-то давно ему собирались доверить боевой корабль.

Сейчас с трудом доверяют даже метлу.

Он помнит тот день, когда ему сказали, что он прошёл по конкурсу. Вoенно-морская академия. Специальность: навигация и судовождение. Конкурс — сорок человек на место. И он прошёл. Он будет штурманом. Возможно, даже капитаном.

Он не пил к тому времени полгода. Завязал и приналег на учебу. Математика и английский, физика и физкультура, репетитор и учебники. К марту, когда начинался предварительный конкурс, он был одним из лучших. Он сам это знал. Желание поступить горело в нём яростным, холодным огнём. Это желание видели в нём преподаватели. Это желание видели в нём однокурсники. Это желание видел даже он сам.

Я сам во всем виноват, говорит отражению Красин из недавнего прошлого. Потом встает и убирает осколок зеркала в железный шкаф. Там лежат учебники по навигации, справочники по судовождению и прочее. Всё, что он насобирал за двадцать лет после Катастрофы.

Книги дёшевы. Потому что никому, кроме спивающегося уборщика, они не нужны.

Там же, в шкафу, висит чёрная военно-морская шинель с лейтенантскими погонами.

Он не имеет права её носить. Но она висит в шкафу, таинственная и мрачная, ожидая своего часа. И даже в самый запойный период он сумел её сохранить.

Красин из недавнего прошлого точно не знает, зачем ему шинель.

Красин, что стоит в лодке сейчас, положив руки в карманы, в чёрной пилотке и улыбается, прекрасно знает.

Чтобы через двадцать лет после Катастрофы в море вышел один недоучившийся морской офицер на ржавой лодке-музее.

В общем-то, всё правильно.

Огни пульта всё ещё горят. Воды уже выше пояса. И фляжка с коньяком всё ещё в кармане.

Коньяк тоже особый. Для особого случая.

Тыщ! С треском лопается уцелевшая лампочка в аккумуляторном отсеке.

Красин улыбается.

Когда он услышал о сумасшедшей команде диггеров, что собирается дойти до ЛАЭС, то понял — вот он, шанс. И он этот шанс использовал по полной.

Он всё-таки вышел в свой первый и единственный морской поход. Кто в мире после Катастрофы может похвастаться тем же?

Когда перед Красиным встает в полутьме затопленного отсека серая огромная фигура, он хмыкает. Испугали, тоже мне. Когда наступало похмелье, он видел такое, что этот серый монстр — просто забавная домашняя зверушка.

Что-то вроде корабельной кошки.

Серый гигант смотрит на него и молчит. Лицо его морщится — крошечное, почти детское.

Красин кивает. Ты прав. Пора.

Он аккуратно достает из внутреннего кармана шинели особую фляжку, отвинчивает крышку. Подносит к носу и медленно вдыхает аромат коньяка. Вот оно.

Не нужно быть провидцем, чтобы предсказать — это последний в его жизни корабль и это последний в его жизни коньяк.

Красин улыбается, подносит фляжку ко рту. Губы касаются металлического горлышка. Всё тело поёт в предвкушении…

Пауза.

Красин отнимает фляжку от губ, смотрит на её, затем на серого… и медленно наклоняет. Драгоценная коричневая жидкость льется вниз, в чёрную пенящуюся воду, и исчезает.

Организм вопит: не-е-е-ет!

Вернее, даже: НЕ-Е-Е-ЕТ! Только не это!

Красин разжимает пальцы и отпускает фляжку. Она падает в воду. Бульк. Вот и всё.

Он выпрямляется и подносит ладонь к виску.

— Товарищ начальник экспедиции, подводная лодка С-189 свой поход закончила. Докладывал командир корабля лейтенант Красин.

Когда в следующее мгновение длинная рука ломает его грудную клетку, он думает: я победил.

* * *

Иван смотрит вперёд.

На него смотрит кто-то. Если соотнести размеры этого кого-то и подводной лодки С-189, то… Иван молчит. Нечто нечеловеческое, равнодушное есть в том, кто смотрит на диггера. Иван видит только глаза. Этот кто-то больше лодки. Иван не в силах охватить его разумом, поэтому он просто ждёт. Остатки воздуха в груди перегорают в едкую горечь. Иван висит.

И они глядят друг на друга. Потом этот кто-то срывается с места, плавно поворачивается — движение, мельтешение щупалец, — и всё, этот кто-то плавно исчезает вдали.

Иван смотрит ему вслед, начиная чувствовать запоздалое удушье. От ужаса.