Питер

В пультовой ему предстояло сидеть перед рядами мониторов. Зеленцеву доставляло своеобразное удовольствие наблюдать, как дикари возятся там, во внешнем периметре. Огромная разница между жизнью здесь, где их было немного и все избранные, и там, где дикари теснились и убивали друг друга за кусок крысятины или за патрон, была отчетливо видна на экране монитора. «Мы эолы, — сказал один из хозяев, — они — морлоки. Подземные твари. Людоеды».

Услышав сигнал — сработал датчик движения у переходного тамбура, — Зеленцев ускорил шаг.

Зеленцев попятился. Он должен был завершить обход и вернуться к пульту управления метро. Это теперь была его работа — пока хозяин не вздумает его повысить или, наоборот, понизить в должности.

Перед ним стоял один из этих дикарей.

Грязный, злой и опасный.

Дикарь навел на Зеленцева двуствольное ружье. Впрочем, охранник не сомневался, что при желании его разорвали бы голыми руками.

— Как мне включить свет на Василеостровской? — спросил дикарь хрипло. — Ну, соображай.

— Как вы сюда попали?! — спросил Зеленцев.

— Не важно. Давай, веди. Где у тебя управление электричеством?

Какой образованный дикарь. Зеленцеву ничего не оставалось, как привести его в пультовую. Дикарь с интересом оглядел ряды мониторов, потом посмотрел на карту метро — с обозначениями станций и бункеров.

— Похоже на табло управления реактором, — сказал дикарь.

Зеленцев выпучил глаза — какой образованный дикарь, однако. Но тот уже повернулся:

— Василеостровская?

Зеленцев молча показал на тумблер с надписью «Вас.».

— Включай.

— Вы не понимаете. Это подача электричества на распределительный щит…

— Разберемся, — сказал дикарь. — Включай.

Щелк. Лампочка загорелась зеленым.

— Все? — дикарь посмотрел на Зеленцева.

— Все.

— Смотри, — сказал дикарь так, что у охранника побежали мурашки по спине. Усмехнулся. — Если лампочка перестанет гореть, я вернусь… — он оглядел Зеленцева с головы до ног. — И поубиваю вас всех к чертовой матери.

Когда дикарь ушел, Зеленцев долго сидел перед пультом, глядя на ряды светодиодов, обозначающих линии и станции.

Рука потянулась выключить… Иначе хозяин накажет…

Потом он вспомнил глаза дикаря. Нет уж. Отдернул руку, посмотрел на зеленый огонек «Вас.». Зеленцев осел в кресле. Пускай немного погорит. Лучше уж так…

Чем вернется этот дикий и всех поубивает.

* * *

— Нет! — крикнул Мемов. Сделал шаг вперед.

Иван видел, как изменилось лицо генерала. Адмиральцев восемь человек, я в любом случае смертник. Так что — повеселимся.

В следующее мгновение он носком ноги подцепил ружье. Рывок вверх. Ружье подлетело. Время застыло. Иван увидел медленно вытягивающееся лицо бородавчатого. Диггер поймал ружье двумя руками, сжал. Тяжелое. Хорошо.

И сразу рывок вправо. Н-на! Ударом приклада Иван снес бородавчатому пол-лица. Тот отлетел на полшага, начал падать.

Иван дернул ружье в другую сторону. Р-раз. Хруст. Стволы ударили второго адмиральца в лицо. Брызги крови.

Падает. Двоих нет. Осталось шестеро.

В следующее мгновение Иван присел на колено, уходя от выстрелов…

* * *

Самым трудным оказалось с Гостиного двора добраться до Василеостровской. Блокаду сняли, но нормальное сообщение со станцией еще не восстановилось. А цена снятия блокады — уход Постышева и новый комендант. Сазонов оказался как нельзя кстати. Он въехал на Василеостровскую на белом коне, неся с собой свет и покой.

А еще новому коменданту была нужна жена.

Почему она согласилась? — спросил Иван сам себя.

Потому что потому.

Он натянул противогаз, продышал. Норма.

Наверх Иван вышел через туннель, проходящий под Невой, через туннель с заброшенным траволатором — прямо на Васильевский остров. Теперь нужно было дойти до вентшахты рядом с Приморской. Гораздо дальше, чем до Василеостровской, но гораздо безопасней. Конечно, если прогулка по мертвому городу вообще может быть безопасной.

Иван выбрался из заваленного выхода, встал на одно колено и огляделся.

Время белых ночей закончилось. Теперь это была нормальная летняя ночь. Над лютеранским собором высоко в темном небе кружили крылатые твари. Все-таки у них там гнездо, подумал Иван.

До него донесся тоскливый, пробирающий до костей крик.

* * *

Иван присел, уходя от выстрела.

И вдруг вспыхнул свет.

* * *

Это был заброшенный бункер на Приморской. Иван его сразу узнал — хотя не был здесь уже очень давно. Воды здесь было по колено, луч фонаря скользил по обшарпанным стенам. Отсыревшие лохмотья ядовито-зеленой краски свисали до пола. Медленный, застоявшийся воздух. Плюх, плюх — когда переставляешь ноги.

Иван поднял двустволку, к цевью был примотан фонарик.

Он прошел «чистый» тамбур, комнату отдыха и оказался перед дверью в склад. Толкнул ее ногой. Вошел, освещая себе путь. Пятно света плясало на мутной, зеленоватой воде.

Иван остановился.

В первый момент Иван подумал, что ему не хватает воздуха. Потом — что его даже слишком много. Голова кружилась.

Кощунство. Словно у него на глазах творилось нечто чудовищное. А он смотрит, не в силах этому помешать.

Старый дизель-генератор Василеостровской, «похищенный» бордюрщиками, стоял в воде. Ржавый и сгнивший.