Питер да Москва – кровная вражда

Генерал по-отечески посмотрел на молодого майора, и тому вдруг стало ясно, что мягкая, интеллигентная внешность Лысенкова обманчива: откроет генерал пасть и проглотит любого, даже не поперхнувшись.

Григорий Алексеевич выдержал суровый взгляд и произнес с достоинством:

– Ошибки быть не может. Скорее всего, ошибся наш мэр, давший зеленый свет такому проходимцу.

– Вот ты куда метишь! – крякнул генерал. – Ладно, кроме меня, тебя никто не слышит, а я свой человек.

Несмотря на внешнюю мягкость и обходительность, характер у генерал-лейтенанта был по-настоящему бойцовый. День без боя он считал напрасно прожитым, и, как правило, жертву себе он выбирал крупную – под стать своему калибру. Что касается Андрея Антоновича Гаврилова, то Лысенков давно уже к нему примеривался: не терпелось ему схватить этого папенькиного сынка за нечистую руку да и подвести к стенке… Генерал за тридцатилетнюю милицейскую карьеру слопал не одну дюжину больших начальников, которые воровали по-крупному. Свои блистательные победы он описывал в блокноте. Примерно таким же образом поступает снайпер, делая после всякого удачного выстрела зарубки на прикладе.

– Ты знаешь, что службу я начинал в Комитете госбезопасности? – неожиданно спросил генерал Лысенков Жаркова.

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Я даже слышал, что вас направили во внутренние органы для усиления…

– Хм, оказывается, тебе многое известно. Да что тут скрывать, – махнул рукой Лысенков, встал и прошелся по кабинету. Сейчас он напоминал могучего зверя перед решающим поединком. Теперь оставалось только задрать голову, понюхать воздух и убедиться, что враг рядом.

– Ты чему это улыбаешься? – недовольно бросил он Жаркову.

– Да так, подумал, что вы ведь так же, как и я, хотите его прижать!

– Ошибаешься, майор, – укоризненно произнес Лысенков. – Не так же, как и ты. Больше! Гораздо больше! Всю эту номенклатурную сволочь я не терплю еще со времен службы у Юрия Владимировича. Теперь ответь мне: ты уверен, что не было утечки и операция пройдет в абсолютной тайне?

– Так точно, товарищ генерал-лейтенант. Об истинном положении дел будет знать только мой заместитель Крылов, а он парень надежный. Остальные даже и не догадываются.

– Хорошо. Очень хорошо. – Генерал Лысенков уселся за свой длинный стол. – Как думаешь действовать?

– Мне понадобится большая группа. Десять крепких ребят. Милицейский «уазик».

– Я тебя понял. Значит, просишь моего благословения, Григорий Алексеевич?

– Именно так, товарищ генерал-лейтенант.

Жарков поднялся, понимая, что разговор перешел в завершающую фазу.

– Что ж, даю тебе все полномочия. И смотри у меня, если упустишь этого карася, отправлю постовым на перекресток! – серьезно пообещал Лысенков.

– Сделаю все как надо, – так же строго ответил Жарков, отчетливо осознавая, что генерал в случае неудачи обязательно сдержит свое обещание.

* * *

Гаврилова вели от самой дачи три «Волги»-такси, сменяя друг друга через каждые десять километров. Связь между собой бригады поддерживали по рации. Водители-«таксисты» перестраивались на перекрестках и старались держать дистанцию от объекта в то же самое время так, чтобы машина Гаврилова постоянно находилась в поле их зрения.

Серебристый «Мерседес» все время оказывался в коробочке: кроме такси сзади, впереди за ним наблюдали из черной «Волги».

Филат, опершись руками о гранитные перила, стоял на набережной и задумчиво глядел на воду.

Коротко зазвонивший сотовый телефон вывел Филата из оцепенения:

– Объект проехал Дворцовый мост.

– Отлично, – отреагировал он, – продолжайте вести его дальше.

Вода в канале была грязной, в бензиновых разводах, и Филат невольно удивлялся отчаянности двух пацанов, плескавшихся возле гранитного парапета.

Филат докурил сигарету и сильным щелчком отбросил ее далеко в воду. Фильтр желтым корабликом отправился в свободное плавание.

Снова зазвонил телефон.

– Да!

– Объект приближается к месту. Все идет по плану.

– Хорошо, – сдержанно отозвался Рома. – Не расслабляться!

Гаврилов должен был подъехать к серому массивному зданию на набережной канала Грибоедова. В этом доме, в огромной угловой квартире на третьем этаже, жил его отец, председатель Горкомимущества. Кроме него, в подъезде дома проживали еще несколько высокопоставленных чиновников, и поэтому охрана у самого входа выглядела вполне уместно.

Филат знал, что Гаврилов приезжает сюда каждую субботу ровно к четырнадцати ноль-ноль. Он выйдет из «Мерседеса», подойдет к подъезду и начнет говорить с охраной через домофон. На это уйдет минуты две-три. После чего дверь откроется с негромким щелчком, и Гаврилов войдет в подъезд. Но даже этих трех минут вполне хватит на то, чтобы снайперская винтовка Слона, сидящего на чердаке соседнего дома, проделала в виске Гаврилова дырку величиной с грецкий орех.