Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить

Актеры постепенно покидали площадку со слезами на глазах, и на прощание получали всевозможные подарки: Мортенсен забрал свой меч (который в любом случае было сложно вырвать у него из рук), Блум – свой лук, а Рис-Дэвис – топор. Неделю спустя, на прощальной вечеринке – последней прощальной вечеринке, – Джексону преподнесли весь реквизит, использованный в его хичкоковском наборе камео: морковку, которую он грыз в Брыле (его культовый персонаж впоследствии получит имя Альберт Дрири и вернется на экран в «Хоббите»), камень, который сбросил со стены Хельмовой Пади, и небольшой топор, которым режиссер потрясал на обреченном пиратском корабле, где в его незадачливую команду входили Эндрю Лесни, Тейлор, Ачеведо и Хенна, что задумывалось как шутка для посвященных, но в итоге ни от кого не укрылось.

Что же насчет «Оскаров»? Сначала всем смешно было и думать о наградах в номинациях «Лучший фильм» и «Лучший режиссер», затем эту мысль стали осторожно допускать – и в конце концов она сменилась ожиданием. «New Line» уже подумывали, какими хитростями соблазнить Академию.

Ох уж эта ирония.

На протяжении всего этого великого приключения и проверки на прочность, направляемый судьбой и восхваляемый фанатами, Джексон оставался равнодушен к голливудским слабостям. Пусть все идет своим чередом. Зачем тревожиться?

«Было бы неплохо, конечно».

Глава 15 Музыка Средиземья

Зал приемов Уотфордской ратуши, или Уотфордский Колизей, стоит возле автомагистрали. Здание из коричневого кирпича обслуживает культурные нужды города-спутника Лондона с 1938 года. Когда я подошел к нему, на плакатах у входа рекламировался приближающийся визит трубадуров семидесятых, «The Moody Blues», и еженедельная дискотека с хитами той же эпохи.

Как ни странно, именно в это место в октябре 2003 года меня привел мой вояж по местам создания Средиземья.

Я прошел сквозь две двойные двери и оказался в просторном зале. Объективно говоря, он должен был поразить меня своей красотой: предполагалось, что нарядные музыканты оркестра должны полукругом сидеть, смотря на подиум дирижера, оборудованный небольшим экраном (для проигрывания записи) и красным огоньком, напоминающим глаз компьютера «HAL» из «Космической одиссеи 2001 года» (для оповещения о том, что идет запись).

Однако, когда меня пустили внутрь, Лондонский филармонический оркестр как раз заканчивал установленную по требованию профсоюза чайную паузу, поэтому мне в память впечатались образы виртуозов классической музыки, которые подкрепляли силы чипсами, прежде чем вернуться к запредельным чудесам Средиземья. Дирижировал оркестром сам композитор, но пока пюпитр был пуст. Сжимая в руке кипу бумаг, Говард Шор быстро прошел между музыкантами и через боковую дверь вышел на лестницу, которая вела в аппаратную, где сидели Питер Джексон, Фрэн Уолш и специалисты звукозаписи, собравшиеся на последние сессии записи саундтрека для «Возвращения короля».

Меня отправили прямо в цех. На один вечер я стал членом этого почтенного ансамбля музыкантов, известного мне не столько по блестящему исполнению симфоний Дворжака, сколько по записям более чем двухсот саундтреков, включая музыку к «Лоуренсу Аравийскому» и «Звездным войнам». К счастью, мне не дали ни ковбелла, ни вистла, велев лишь сидеть как можно тише и проверить, что моя «Nokia» отключена. Об интервью не шло и речи – оркестр был на почасовой оплате. Мне выпала редкая возможность смотреть и слушать.

Через несколько дней, когда мы встретились в лондонском отеле, Шор сказал мне, что он выбрал Уотфорд из-за акустики. «В построенных на рубеже веков зданиях особенный резонанс». Может, в архитектурной истории он и дилетант, но в слуховых диапазонах разбирается прекрасно. «В ратушах уникальный звук. Но важна также комбинация – как именно звучит Лондонский филармонический оркестр в Уотфордской ратуше».

Озвучивая целый мир, Шор также записывал музыку в Веллингтонской ратуше, на студии «Air» в Лондоне и в Генри-Вуд-Холле – бывшей церкви на берегу Темзы. К великому удовольствию композитора, центром трехгодичного музыкального путешествия стала студия «Abbey Road» на севере Лондона, которая прославилась блестящими записями «The Beatles».

Но времени предаваться мечтаниям не было. В Лондоне режиссер то сидел на сессиях звукозаписи, то просматривал фрагменты со спецэффектами, которые ему привозили на переносных жестких дисках, то разговаривал по видеосвязи с Веллингтоном, хотя в 2003 году она так и норовила прерваться. Пока фильм не был закончен, сон стоял на последнем месте в списке его дел.

Шор вернулся в зал. Когда он с серьезным видом поднялся на подиум, музыканты завершили настройку и замерли в ожидании.

«Теперь вернемся в Средиземье…» – негромко скомандовал Шор и поднял руки (он не пользуется дирижерской палочкой). Все вокруг заулыбались, и я понял, что эту фразу музыканты слышали не раз.