Питер Джексон и создание Средиземья. Все, что вы можете себе представить

«Мне кажется, что этот фильм я срежиссировал лучше двух других», – признал он. Несмотря на то что главную роль в третьей части играла заглавная битва пяти армий, Джексон считал, что третий фильм развивается по законам психологического триллера о растущем безумии Торина, прежде чем вступить в зону «MASSIVE». «Мне нравится, что это не роуд-муви. В нем я оседлал любимого конька».

Времени для подготовки к съемкам не было, поэтому сцены снимали почти в хронологическом порядке. Джексон признает, что это было непривычно.

«Я практически импровизировал. Актеры прекрасно играли с самого начала, но я больше горжусь своей работой над третьим фильмом, чем над двумя другими».

Не привела ли его изначальная неуверенность к большей зависимости от цифровых сред?

«Можно долго обсуждать, что лучше – натура или цифровые среды, зеленые экраны или декорации, – ответил он, подчеркивая, что он не чурается ни того, ни другого, хотя и не пропагандирует ни один из подходов. – Я считаю, что необходимо ориентироваться на нужды фильма. Гораздо дешевле построить декорации, чем сделать десять компьютерных сцен. С другой стороны, внутри Эребора огромные гномьи залы. У нас не было достаточно просторного павильона, чтобы их построить».

Натурные съемки «Хоббита» заняли девять недель, в течение которых Джексон старался запечатлеть «органическую правду» Новой Зеландии. Но всегда возникал вопрос целесообразности: режиссер мог десять дней сидеть в разбитом на горном склоне лагере, ожидая волшебного часа, а мог за полтора дня управиться в студии с цифровым закатом.

Само собой, одним из преимуществ работы в цифре было то, что он мог продолжать съемки. «Сегодня я работаю в павильоне захвата движения, приходите и посмотрите сами…»

Через три часа Джексон откинулся на спинку кресла и положил босые ноги на стол. «Это проблема на чашку чая?» – спросил он.

Мы сидели возле новой, довольно навороченной сцены захвата движения, которая находилась на этаж ниже монтажной комнаты. Точнее, это была не сцена, а объем, «Imaginarium» Джексона, в котором допускались все формы виртуальной съемки. На специально построенной галерее, откуда открывался вид на устланный ковром объем, за компьютерами сидели сотрудники «Weta Digital». Павильон напоминал центр управления полетами НАСА.

Стойкий ассистент режиссера Эмма Кросс по интеркому передала вопрос на галерею. Ответ пришел не сразу.

«Много времени не займет, они потеряли дракона».

«Ну вот», – разочарованно протянул Джексон. Он давно уяснил, что технические проколы – даже размером со Смауга – всегда можно исправить.

Возможно, виноват был я. Когда мы обсуждали, как именно осуществляются виртуальные съемки, Джексон рассказал мне о «волшебном ковре». Он пояснил, что это квадрат, на котором он «располагается» со своей виртуальной камерой и который впоследствии можно перемещать в соответствии с заданными техническими параметрами по всей цифровой среде.

На мониторах было видно, что цифровая среда представляет собой выполненную в среднем разрешении монохромную версию северо-восточного уголка Средиземья, в котором разворачивается большинство событий третьего фильма. У меня на глазах разъяренный дракон атаковал стоящий возле Одинокой горы Озерный город.

Надев очки виртуальной реальности, Джексон принялся показывать фирменные движения камеры, которая с разных сторон обрушивалась на легко воспламеняющийся город.

Ему очень нравились виртуальные съемки, которые обычно проходили во второй половине дня. Он использовал систему для съемок в городе гоблинов в первом фильме, но на полную разошелся только при съемках зрелищной битвы со Смаугом в конце второй части.

Первым виртуальную камеру использовал Кэмерон в «Аватаре», а затем ей вооружился и Спилберг при съемках «Приключений Тинтина». Не стоило и удивляться, что Джексон принес эту технику в Средиземье.

«Питер прекрасно с ней обращался, – вспоминает Леттери, – и мы использовали ее в «Хоббите» на стадии превизуализации, а также при съемке эпизодов, в которых Питер вставал на сцену и находил верные ракурсы, что оказалось особенно полезно в финальной битве. Окончив съемки, он снова брал камеру для создания анимации, которая интегрировалась с происходящим на основной площадке».

Ему нравилась свобода, которую давала виртуальная камера, ведь ему не приходилось учитывать законы физики и управлять целой командой актеров и членов съемочной группы, чтобы снять все именно так, как он себе представлял.

Я спросил, можем ли мы посмотреть на атаку глазами Смауга – стать на время драконом.

Джексон задумался. «Можем мы такое показать?» – спросил он у Эммы, понимая, что «Weta Digital» найдет способ.

На экране появился протодракон – но тут же исчез. Такое исчезновение избавило бы Барда Лучника от трудов, но не было предусмотрено сценарием.

Чашку чая спустя Смауга нашли. На экранах появились две чешуйчатых лапы – мы смотрели на происходящее из-под уязвимого брюха дракона. Вскоре впереди показался Бард, который казался совсем крошечным.

«Можете сказать, что это ваш ракурс», – объявил Джексон из глубин Средиземья.