Питер Мариц - юный бур из Трансвааля

Вечером пришел сам баас фан-дер-Гоот в сопровождении других старых буров. Затем они забрали с собою Питера Марица и, устроив небольшое собрание, беседовали с ним долго у костра, покуривая трубки и угощая его пивом наравне со всеми другими. При этом они подробно расспрашивали его обо всех событиях и приключениях, которые произошли с ним в течение минувшего года. Из всего, что довелось им услышать от Питера Марица, не понравилось им вначале только одно: твердо высказанное намерение его пойти в ближайшее время на службу к англичанам.

— Этого я в толк не возьму, уж ты извини, — прервал его в этом месте рассказа суровый баас. — Как это такой парень, как ты, станет служить у злейших наших врагов, англичан? Находятся, правда, такие буры среди натальских подданных Англии, но то дело другое: они уже испорчены англичанами и не чувствуют живой связи с Трансваалем! Да и то очень печально, что они позволяют себя завербовать в английские добровольческие отряды. Но чтобы их примеру следовал бур нашей общины, сын Андрея Бурмана… Не одобряю!

Однако, узнав, что Питер Мариц предпринимает это по указанию Жубера с целью изучить состав и особенности английской армии, баас сразу изменил свое мнение.

— Если это приказал тебе Жубер, то разговора быть не может, — твердо заявил он. — Я уверен, что ты недолго останешься у англичан и займешь свое место среди нас, когда мы под знаменем Трансвааля погоним их из нашей земли.

— О да, мингеер! — воскликнул юноша с воодушевлением.

— Ну то-то же. А в таком случае не засиживайся долго возле матери. Ей, правду сказать, нелегко приходится, но наши буры не оставляют ее без поддержки. Да и не такая женщина Елизавета Бурман, чтобы испугаться работы и удерживать возле себя сына, которому долг указывает иное место: там, где его народу угрожает порабощение.

Питер Мариц объявил, что он останется в общине три дня, после чего отправится к англичанам.

Глава шестнадцатая Питер Мариц — переводчик. Бой под Исандулой

Три дня среди родных лиц и с первых лет сознания знакомой, привычной обстановки промелькнули незаметно, как три минуты. И вот Питер Мариц опять верхом на своем верном Скакуне, с небольшим узелком заготовленного матерью белья и платья, со скромным запасом дорожной провизии и с неизменным отцовским ружьем за спиной и его же охотничьим ножом у широкого кожаного пояса. Снова потянулась перед ним дорога — степи, горы, лесные чащи, реки, ручьи, горные ущелья…

Он проезжал по тем самым местам, что и год назад, только не было теперь с ним ни Октава, ни Гумбати, ни Молигабанчи. Вот то место, где они гнались за антилопами; вот здесь пылал их костер во время ночного нападения львов. А тут впервые увидел он жирафов… Целый рой воспоминаний и образов проходил перед ним, по мере того как резвый Скакун уносил его все дальше и дальше на юг.

Приближение к Утрехту с необыкновенной живостью пробудило в памяти юноши бешеное состязание на скорость с английским офицером; при воспоминании об этом Питер Мариц с особенной любовью погладил шею своего Скакуна. Оглядываясь по сторонам, он нашел, что окрестности Утрехта сильно изменили свой вид с прошлого года: от прежнего безлюдья и тишины не осталось и следа. Длинные и многочисленные ряды палаток, составлявших огромный лагерь английских войск, покрывали все пространство, охватываемое взглядом. Улицы этого небольшого городка также кишели народом, по большей части военными во всевозможных мундирах.

Въезжая в город, он наткнулся в одном! месте на небольшую компанию английских офицеров, которые показались ему чрезмерно оживленными и веселыми. По-видимому, они изрядно выпили. Один из них, совсем еще молодой белокурый офицер в красном мундире, продолжая что-то весело болтать, пригляделся к всаднику и сказал, обращаясь к товарищу:

— Погляди-ка, Джо, что за статная лошадка у этого мужичка.

— Недурна, — отозвался тот, присмотревшись к Скакуну.

— Хороша, говорю тебе… Эй, кудрявый! — крикнул он юноше. — Продай лошадку.

— Самому нужна, — ответил Питер Мариц, не убавляя шагу.

— Ты себе другую купишь. Продай, я хорошо заплачу.

Юноша молча помотал отрицательно головой.

— Зачем тебе такая лошадь? — настаивал офицер. — Воевать ты еще молод, а работать на ней не годится. Это лошадь верховая, а тебе нужно простую, рабочую.

— Я, господин офицер, — вежливо, но твердо возразил Питер Мариц, — и сам знаю, какая лошадь мне нужна для службы у английской королевы.

Подвыпившая компания захохотала.

— Здорово! Ай да молодчага! — раздались возгласы.

А тот, которого белокурый офицер назвал Джо, бывший трезвее других, воскликнул с удивлением:

— Нет, как он тебя ловко отбрил! Право же, молодец… Как же ты хочешь служить нашей королеве? — обратился он к молодому буру.

— Как придется, — ответил тот.

— И это умно. Только для строя ты еще молод.

— Ну, вестовым.

— Вестовые у нас свои.

— В обозе, — продолжал Питер Мариц. — Только вот повозки нет у меня, да и лошадь не подходит… Вот беда!.. А не пригожусь ли я вам, мингеер, в качестве переводчика? — высказал предположение юноша.