Питер - Москва. Схватка за Россию

В России же аналогичные процессы протекали совсем иначе. Серьезным фактором, осложнившим вхождение капиталистов из народа в правящие элиты, оказались религиозные причины. Подобного не наблюдалось в Европе, где страны представляли практически однородные конфессиональные образования, созданные по принципу – «чья власть, того и вера». Но в России утверждение данной доктрины привело не к конфессиональной рассортировке, а к фиксации вероисповедной разобщенности в рамках единого государства. Не принявшая нововведений патриарха Никона значительная часть русского населения оказалась на экономической периферии, отстраненной от государевой службы и земельного фонда. Шансы реализовать свою пассионарность появились у приверженцев старой веры с формированием рыночных механизмов, благодаря которым любой (независимо от положения) мог проявлять хозяйственную инициативу. Староверы вложились в торгово-мануфактурное строительство, далекое от устремлений дворянства; раскольничество из религиозной общности трансформировалось в обширную экономическую корпорацию, а ее представители составили костяк купеческой элиты, группировавшейся вокруг древней столицы – Москвы. С 60-х годов XIX столетия, с нормализации обстановки вокруг старообрядчества, налаживается и расширяется диалог купечества с государством. Этому немало поспособствовала славянофильская и патриотическая интеллигенция, идейно патронировавшая купеческих выходцев из народа. Именно с ее подачи в годы царствования Александра III происходит долгожданное для московской буржуазии сближение с властью. Ободренное купечество начинает претендовать на «контрольный пакет» российской экономики, объясняя свое право на это своим истинно русским происхождением.

Однако эти надежды купечества перечеркнула ставка на иностранные инвестиции в российскую экономику, которую сделал при поддержке Николая II министр финансов С.Ю. Витте. Со второй половины 1890-х именно в зарубежном капитале власти видели панацею от российской экономической отсталости. По замыслу правительства, европейские инвестиции должны были обеспечить нужный для модернизации страны промышленный рост. У России не было времени ждать, пока собственный доморощенный бизнес достигнет надлежащего развития: в этом случае отставание от западных держав приняло бы необратимый характер. Провозглашенный государственный курс стал своего рода вердиктом о неконкурентоспособности купеческой элиты. В этой ситуации московское купечество могло рассчитывать не на обладание «контрольным пакетом» российской экономики, а лишь на малопривлекательные миноритарные роли. Конечно, такие изменения в экономической политике неизбежно вели к пересмотру отношений с государством. Ущемленная купеческая элита бросилась искать «спасательный круг», обретя его в западных конституционно-либеральных ценностях. Отринув верноподданническую идеологию, она устремилась навстречу радикальному общественному движению, начав исповедовать ограничение самодержавия и всевластия высшего чиновничества. Под этим идеологическим знаменем московская деловая элита вступила в борьбу с правящей бюрократией за обладание административно-управленческими рычагами.

Политические вожделения московского купечества и его либеральных союзников вдохновлялись западноевропейской практикой, служившей, по их убеждению, образцом для устроения России. По аналогии с тем, как это было в развитых державах, мотором отечественной модернизации объявлялся частный бизнес и частные собственники. В их распоряжении, по представлениям московской буржуазии, должны находиться ключевые российские активы, поскольку только частные хозяева способны эффективно управлять ими. Государственная дума московскому купечеству и его политическим союзникам виделась парламентом западного типа. Его компетенция – утверждение министров, которые несут ответственность перед депутатами. Работа Думы строится на основе партийного принципа: партии либерального направления вместе с общественными организациями должны идейно обслуживать многообразные потребности частного предпринимательства. В этой конструкции оставалось немного места для государства как в политической сфере, так и в экономической жизни. Бюрократия представлялась исключительно тормозом прогресса, и ее влияние на управленческие процессы следовало минимизировать. Так в общих чертах выглядел модернизационный проект, продвигавшийся московским купечеством и его политическими сторонниками. Подчеркнем, что в большинстве современных исторических исследований именно он презентуется в качестве магистрального российского пути, срыв которого по вине реакционной и недалекой бюрократии привел к краху империи.