Питер - Москва. Схватка за Россию

После торгово-промышленного форума, задавшего вектор развития российской экономики, купеческая элита перешла к практическим действиям по ограждению внутреннего рынка от иностранной продукции. Первый удар пришелся на так называемый закавказский транзит – путь, по которому при Александре II был разрешен беспошлинный провоз зарубежных товаров для дальнейшего следования в азиатские страны. Но этим удобством пользовались многие торговцы: транзит Тифлис–Баку–Джульфа нередко использовался для беспошлинного экспорта в Россию. Московская буржуазия, обеспокоенная наличием этой таможенной дыры, давно выступала за прекращение этого безобразия и требовала прекратить подрыв русской промышленности[164]. В семидесятых годах XIX столетия борьбу за закрытие транзита возглавляли М.Н. Катков и Н.А. Шавров, который даже публиковал научные труды по данному вопросу. С началом восьмидесятых хлопоты купечества стали гораздо более успешными. Теперь на его стороне выступило Общество для содействия русской промышленности и торговле[165]. Как выяснилось в ходе состоявшихся там дебатов, в свободном транзите были заинтересованы крупные столичные предприниматели. Они так аргументировали свое желание сохранить эту практику: «Нельзя все интересы такого обширного государства, как Россия, сосредоточить около одной Москвы» – ведь Российская империя существует для блага всех своих областей[166]. Предлагалось компромиссное решение: оставить закавказский путь, но установить умеренные пошлины для товарных потоков. Именно за такой вариант выступал министр финансов Н.X. Бунге. Но Московский биржевой комитет держался неколебимо и добился подчинения закавказского транзита действующим таможенным правилам. Причем Александр III при рассмотрении вопроса высказал пожелание не передавать его в Государственный совет, чтобы избежать там нежелательных дискуссий. Как говорили в верхах, в этом проявилось «торжество московской агитации и петербургской интриги против Бунге»[167].

Но настоящая схватка купечества и русской партии непосредственно с министром финансов произошла в 1884 году при обсуждении устава русско-американской компании. Это предприятие бралось построить по стране сеть элеваторов, чтобы существенно снизить затраты на транспортировку зерна, идущего на экспорт. Представитель и акционер компании П.П. Дурново не скрывал, что прежде всего отстаивает интересы землевладельцев-дворян. Данную коммерческую инициативу всячески продвигал Н.X. Бунге, который, со своей стороны, не мог не приветствовать такие крупные инвестиционные вложения. В этом деле он решил заручиться поддержкой Государственного совета[168]. Однако против учреждения русско-американской компании резко выступили «представители народной политики» в лице Московского биржевого комитета и его политических союзников. «Московские ведомости» в пух и прах разносили проект, напрочь отвергая представленные экономические расчеты. Вместо игры в цифры издание предложило рассудить, кому в полное распоряжение достанется хлебная торговля. И сделало вывод: этот исконно русский бизнес отдается в жертву иностранцам, а местное купечество будет довольствоваться крохами, которые русско-американская компания пожелает им выделить. Слушания в Госсовете передовая статья газеты окрестила «торгом со своей совестью»[169]. А когда сторонники проекта указали, что в правлении компании будут отнюдь не только иностранцы, но и русские подданные, М.Н. Катков многозначительно заметил, что «между русскими подданными есть всякие»[170].

Тем не менее стараниями Н.X. Бунге и П.П. Дурново общее собрание Государственного совета большинством проголосовало за создание русско-американской компании (за – 33 члена, против – только 8). Но тут к ее противникам присоединился сам государь император. Александр III выразил недоумение тем, что это дело вообще оказалось в Государственном совете, и недвусмысленно назвал представление министра финансов «очень легкомысленным»[171]. В результате он утвердил мнение меньшинства, отметив в своей резолюции, что подобная коммерческая инициатива опасна для России. (Очень интересно, что император вспомнил при этом известный тендер 1868 года по продаже Николаевской железной дороги: тогда одна из проигравших участниц – американская фирма – предъявила претензии российской стороне и та потом долго и мучительно с ней развязывалась.) Эпизод с русско-американской компанией стал крупной лоббистской победой купеческой буржуазии, а также первой серьезной трещиной в отношениях Александра III и его министра финансов. Лишь благодаря усилиям государственного секретаря А.А. Половцова высочайшую резолюцию решили не обнародовать, чтобы не бросать явную тень на Бунге[172].