Питер Нимбл и волшебные глаза

— Сэр Тоуд! — воскликнул Питер и бросился навстречу другу. Он бы подхватил рыцаря на руки, если бы его правая рука не болталась на перевязке. — Я уже начал думать, что ты меня избегаешь.

— В каком-то смысле так и было, — смущённо ответил сэр Тоуд. — Не хотел попадаться тебе на глаза, пока не исправлю свою ошибку…

И он подтолкнул Питеру под ноги какой-то предмет.

Мальчик наклонился и нащупал на земле таинственную шкатулку галантерейщика. Он открыл крышку. Внутри лежали три пары глаз: золотые, чёрные и яркие изумрудно-зелёные.

— Чудо, что их не уничтожили во время битвы, — сказал сэр Тоуд. — На третьем круге по всему дворцу я было начал терять надежду, но в конце концов нашёл их в канаве, и они были целы и невредимы. Не беспокойся, я их хорошенечко промыл.

Питер взял зелёные глаза в ладонь. Каждым атомом тела он чувствовал, что подходящий момент настал: наконец он примерит глаза Хейзелгуда. Питер пытался представить, какие невероятные силы могут в них таиться, силы, достойные самого принца! Мальчик стянул повязку, вставил глаза в глазницы и моргнул…

Внезапно прямо в его лицо ударил столп невыносимо яркого света. Питер закричал и упал на землю.

— Питер! — воскликнул сэр Тоуд, подбегая к другу. — Что случилось?

Такой боли Питер не чувствовал ни разу в жизни. Ему стало всё равно, на что способны эти волшебные глаза, он хотел только одного — чтобы боль эта немедленно прекратилась. Но сияние прорезало его зрачки и прошло насквозь прямо в мозг мальчика. Он слышал свет. Ощущал его вкус. Осязал его. Чувствовал его запах. Даже боль, которую он испытал, засунув руку в доспехи своего дяди, не могла сравниться с агонией, накрывшей его минуту назад. Питер ожидал, что волшебные глаза каким-то чудесным образом изменят его, например прибавят ему сил или позволят летать по небу, но всё, на что они оказались способны, — это причинить ему невыносимую боль.

Отчаянный крик Питера привлёк внимание Саймона, Пег и других его подданных. Напуганная до смерти принцесса присела на колени рядом с братом:

— Что с тобой творится?

Питер сделал попытку ответить, но из его рта сумел вырваться только сдавленный стон:

— Я не могу… Не могу это остановить…

Он сжался в комочек и крепко зажмурил горящие веки. Только тогда мучительная боль постепенно утихла, а когда мальчик снова приподнял ресницы, ослепительный свет вернулся и волной прошёл по всему его телу от щиколоток до ушей. На сей раз Питер приказал себе терпеть. Сердце билось безудержно, как сумасшедшее. Ноги были слабы, а кожа — бледна.

И вот тогда его пронзила мысль.

— Моя кожа, — сказал он и едва не задохнулся. — Она… бледная.

— Святые небеса, так ты что, не станешь прозрачным? — попытался пошутить сэр Тоуд.

— Н-н-нет… — Питер поднёс руку к лицу. — Я вижу её.

Свет по-прежнему выжигал вокруг всё живое, но теперь мальчик различал очертания ладони и пяти длинных пальцев. Его пальцев. Постепенно контуры всех предметов прояснялись: Питер видел камни на земле. Толпу, окружившую его…

— Это самые обычные глаза. — Он заморгал, и слёзы подступили к горлу. — Мои собственные глаза.

Разумеется, в этих глазах не было ни капли обычного, ведь они сияли так, что могли затмить само солнце. Люди увидели преображённое лицо мальчика и склонились в поклоне. Но Питер был потрясён гораздо сильнее всех: он изучал свои руки, ноги, голые ступни. Всё было таким совершенным и удивительным! Он увидел сэра Тоуда, впервые осознав, насколько нелепо выглядит котоконечеловек. Он увидел небо и поразился, как мягко меняется его цвет от голубого к красному и золотому.

— А небо всегда такое? — спросил он. — Тогда его тёмный оттенок — это мой любимый цвет. У меня есть любимый цвет!

Всю жизнь Питер провёл в капкане темноты, и вот наконец-то освободился. Он встал на ноги, немного пошатываясь, и взглянул прямо в глаза Пег.

— Я рад тебя видеть, — сказал он сестре.

Девочка улыбнулась в ответ:

— Я тоже очень рада видеть тебя.

Присутствовавшие при этом чуде клялись потом, что вместе с Питером всё королевство приобрело более отчётливые и правдивые формы. Десять лет плена и притеснений канули в небытие, и осталась только надежда на доброе будущее.

* * *

Теперь можно было отпраздновать как следует королевский день рождения, который был так грубо прерван много лет назад! По всему дворцу люди веселились и танцевали. Питера и Пег провозгласили королём и королевой Хейзелпорта. Капитана Саймона и его воронов вновь назначили Королевской Гвардией, и каждый ворон получил по паре золотых шпор за проявленную им в бою отвагу. Старине Фредерику и его друзьям молодые правители предложили тихую гавань на столько, на сколько она им понадобится. Древние черепахи, которые много лет искали себе спокойный дом, с благодарностью это предложение приняли. Они кругами плавали вокруг острова, как шесть лун, которым суждено было защищать королевство до скончания века.