Питер Пэн и Похитители теней

— Боюсь, что эта опасность даже Карлу не по зубам, — сказал он, указывая на сундук. — Кому-то придется открыть сундук, когда затмение достигнет максимума и луна сделается темной. И тот, кто это сделает, должен быть в золотом одеянии. Потому что любой другой — кто бы это ни был, человек или зверь, — умрет на месте.

— Но ведь бывали же такие, кто это пережил, — сказал Мэгилл. — Я слыхал о таком.

— Бывали, — согласился Астер. — Время от времени — очень редко — рождаются такие люди, кому звездное вещество не причиняет вреда даже в большом количестве.

Он вспомнил о Питере и о том, как мальчик невольно столкнулся со звездным веществом там, на острове. Это дало ему способность летать, не стареть и… неизвестно, что еще.

— Но эта способность встречается крайне редко, — продолжал лорд Астер. — Я не уверен, что на всей Земле отыщется хотя бы полдюжины людей, способных пережить соприкосновение с тем, что находится в этом сундуке. Вы не поможете мне натянуть перчатки? Они довольно тесные.

Секунду спустя Астер, не без помощи Мэгилла, был от шеи до пят облачен в сверкающее золотое одеяние. Он снова взглянул на луну. Тень сделалась гуще и шире, и луна приобрела заметный багровый оттенок.

— Отлично! — сказал лорд Астер Мэгиллу. — Я отнесу сундук внутрь. Когда начнется Возвращение, свет может привлечь внимание кого-нибудь из деревни. Ни при каких обстоятельствах не пропускайте никого внутрь каменного круга. И сами туда не входите, и животных своих не пускайте. Что бы вы ни увидели, что бы ни услышали, как только Возвращение начнется, держитесь отсюда подальше!

— А если что стрясется? — спросил Мэгилл. — Что, если вам понадобится помощь?

Астер положил руку в золотой перчатке на плечо Мэгиллу.

— Со мной все будет в порядке, — мягко сказал он. — А если нет, тогда ни вы и ни кто другой ничего поделать не сможет.

Леонард надел золотой шлем, полностью закрывший его голову и шею. Впереди на шлеме были две щели, затянутые мелкой золотой сеткой, которая защищала глаза, но при этом позволяла нормально видеть. Убедившись, что шлем сидит как следует, Астер наклонился, поднял сундук — который был значительно легче, чем можно было предположить, глядя на его размеры, — и без труда взвалил его на плечо.

— Пожелайте мне удачи! — сказал он напоследок. Голос его был чуть приглушен шлемом.

— Удачи! — воскликнул Мэгилл.

Леонард Астер повернулся и понес сундук в центр Стоунхенджа.

Волк неторопливо трусил вдоль внешнего края рва, насторожив уши, шаря вокруг глазами, носом процеживая тысячи ароматов, витающих в ночном воздухе. Добравшись до юго-западного края рва, волк остановился. Прямо перед ним в лунном свете поднялось из рва нечто темное. Волк принюхался. Нечто выглядело как человек, но человеком не пахло. Оно вообще не пахло живым.

Черная тень вытекла из рва и заструилась к волку. Зверь зарычал и оскалил зубы. Он не столько испугался, сколько был озадачен: не понимал, отчего тварь не боится ни рычания, ни оскаленных клыков.

Тварь устремилась прямиком на волка. Зверь прыгнул, клацнули зубы. Но ничего не схватили — их только заломило от холода, как будто волк попытался укусить зимний туман. Волк неуклюже приземлился, споткнулся: он рассчитывал встретить сопротивление, а там ничего не оказалось, Зверь поднялся на ноги и развернулся, готовясь снова напасть.

Но было поздно.

Это ощущение было Молли хорошо знакомо.

— Оно выдыхается, Питер! — крикнула девочка.

Они уже миновали Эймсбери и летели вдоль дороги к Стоунхенджу, который теперь был отчетливо виден вдали. До земли оставалось еще футов двести, но Молли отчетливо ощущала, как земля тянет ее к себе, мягко, но неумолимо.

С Джорджем творилось то же самое, но мальчик пока пребывал в блаженном забытьи — он выписывал петли и зигзаги и время от времени с блаженной улыбкой до ушей бормотал себе под нос:

— Блестяще! Блестяще!

— До Стоунхенджа дотянешь? — спросил Питер.

— Не знаю, — ответила Молли, вглядываясь вперед. — Если и дотяну, то с трудом.

— Хорошо бы дотянуть все-таки, — сказал Питер, указывая на дорогу.

Молли опустила глаза и увидела двух… нет, трех волков, которые мчались прямо под ними и смотрели вверх.

«Вид у них голодный», — заметила Динька.

— Что она говорит? — спросила Молли.

— Говорит, что мы почти долетели, — соврал Питер.

Омбра затолкал тень волка в холщовый мешок. Оставшийся без тени зверь сидел неподвижно, глядя на него.

Омбра заговорил с ним — не на человеческом языке, а хриплым, гортанным рыком.

«Ты ничего не видел, — сказал он. — Ступай».

Волк трусцой двинулся дальше, обходя стоячие камни и не обращая внимания на группу людей, притаившихся в древнем рву. Несколько минут спустя зверь исчез из виду. Нерецца и Сланк не сводили глаз с Омбры, который стоял, вскинув капюшон, как будто прислушивался к чему-то.

Раздалось хлопанье крыльев, в темноте мелькнула черная тень. На плечо Омбры опустился ворон. Птица склонила голову к капюшону, посидела так несколько секунд, потом снова вспорхнула и улетела.

Омбра подошел поближе к Нерецце и Сланку, что их совершенно не обрадовало. И простенал тихо, еле слышно: