Питер, Поль и я

— Если хотите, можем взять с собой детей. Они поиграют на другом корте, или сыграем парами.

— Да, это было бы чудесно, — с сомнением произнесла я.

Но выхода не было. Мне просто некуда их деть. Няня завтра работает весь день. Придется взять их с собой.

Он уехал в своем серебристом «ягуаре», а я вернулась в дом, выключила телевизор и напомнила детям, что пора укладываться спать. После этого дог послушно потрусил в комнату Сэма, гораздо быстрее ее хозяина. А Шарлотта упорно продолжала торчать в комнате — ей не терпелось высказать свое мнение о Питере. Можно себе представить, как я желала его услышать.

— Какой он старомодный, — заявила она с нескрываемым презрением, в то время как я разрывалась между желанием броситься на его защиту и сделать вид, что мне безразличны ее слова.

Нет, мне так и так не выпутаться. Если я стану защищать Питера, это лишь распалит ее любопытство и она накинется на него с удвоенным пылом.

— Почему? — небрежно спросила я, снимая бирюзовые бусы. Мне он вовсе не казался старомодным. Совсем наоборот.

— Но он же носит «Гуччи»!

А что он должен носить? Армейские ботинки или кроссовки «Найк»? Я ничего не имела против туфель «Гуччи», а также голубой рубашки и белых джинсов. На мой взгляд, он выглядел просто классно: аккуратно и мужественно. Словом, меня вполне устраивал его наряд.

— Он к тебе подлизывается, мама. Он хочет тебя использовать.

Интересное наблюдение. Но ведь Питер оплатил все счета — не похоже, чтобы он хотел «использовать» меня. А если у него есть и другие планы относительно меня, то я не против.

— Он всего лишь пригласил меня пообедать, Шэр. Ему не нужна справка о моих доходах. И как можно быть такой циничной в твоем возрасте?

Неужели она научилась этому от меня? Слушая дочь, я чувствовала себя виноватой. Наверное, я чересчур вольно отзывалась в ее присутствии о Роджере. Но он заслужил это. А Питер нет. Однако это был только пробный обмен выстрелами.

— Он что, голубой? — с интересом осведомился Сэм. Он недавно узнал все остальные значения этого слова и теперь употреблял его при каждом удобном случае.

Я поспешила заверить его в обратном.

— А что, все может быть, — услужливо подхватила Шарлотта. — Думаю, именно поэтому жена от него и ушла.

Господи, она учит меня жить. Просто вторая мама!

— Откуда ты знаешь, что это она от него ушла? — огрызнулась я в порядке самообороны.

— Неужели оноставил ее?! — гневно воскликнула она, вставая на защиту женских прав, — Жанна д'Арк с «Доктором Пеппером» в руке вместо меча.

— Я понятия не имею, кто от кого ушел. К тому же это не наше дело. Да, кстати, — добавила я с нарочитой небрежностью, — мы с ним завтра утром поедем на теннисный корт.

— Что?— взвизгнула Шарлотта. Я в это время заталкивала Сэма и его ненаглядного пса в комнату. Она проследовала за мной в мою спальню — я совсем забыла, что мы по-прежнему спим в одной постели. — Терпеть не могу теннис!

— Неправда. Вчера ты весь день играла на корте.

Очко в мою пользу. Но ненадолго. Она быстро сориентировалась.

— Это совсем другое. Я играла с ровесниками. Мама, он же старик! А вдруг у него случится сердечный приступ и он умрет прямо на корте? — с надеждой добавила она.

— Не думаю. Судя по всему, он протянет пару сетов. Мы его живо одолеем.

— Я никуда не пойду. — Шарлотта села на постель и бросила на меня сердитый взгляд.

Я готова была ее придушить — меня остановил только страх угодить за решетку.

— Поговорим об этом утром, — холодно промолвила я, направилась в ванную и прикрыла за собой дверь.

Оставшись одна, я посмотрела в зеркало. Господи, что я делаю? Кто этот человек? И почему я так хочу, чтобы он понравился моим детям? Сходила на два рандеву и уже пытаюсь навязать его общество Сэму и Шарлотте. Все опасные признаки налицо. История действительно устрашающая. Вполне возможно, Шарлотта права. Мне, наверное, следует утром отказаться от приглашения. Если мои дети ненавидят его лютой ненавистью, какой смысл продолжать с ним романтические отношения? Ну вот, только этого не хватало! Я крепко зажмурилась и поплескала холодной водой в лицо, чтобы изгнать из своей головы крамольные мысли. Я уже видела, как львы в Колизее облизываются в предвкушении сытного обеда.

Я надела ночную рубашку, потушила свет и подошла к постели. Шарлотта подождала в темноте, пока я залезла под одеяло, и спросила голосом ребенка из «Изгоняющего дьявола»:

— Он тебе очень нравится, правда?

— Я его почти не знаю. — Я старалась произнести эту фразу с небрежной легкостью, но помимо воли в ней прозвучало одиночество. Да ведь я и в самом деле одинока. И Шарлотта права: мне он очень нравился.

— Тогда зачем ты заставляешь нас играть с ним в теннис?

— Ну, так и не играй с ним. Возьми с собой на корт книгу. Совместишь приятное с полезным — тебя ждет задание по внеклассному чтению на лето.

Я прекрасно знала, что это сработает. Так и вышло. Она громко хмыкнула, повернулась ко мне спиной и через пять минут заснула как убитая.