Питер. Специальное издание

Седой отвернулся. Спокойно, никуда не торопясь, разложил оружие и гранаты на подоконнике. Иван смотрел в его спину. Вот как бывает. Какой бы он ни был, фашист не фашист, но в храбрости ему не откажешь.

– Я задержу их. Ничего.

Когда они пробежали два дома, стало ясно, что оторваться им не удалось.

Вдалеке громыхнуло. Они остановились на мгновение, обменялись взглядами. Круглые окуляры дешевых ГП-4 тускло блеснули.

Иван показал жестами – вперед. И – слушай.

Убер кивнул.

Они перебежали через следующий двор. Сзади слышался искаженный, обиженный рев тварей. Остановились передохнуть. Скинхед полез в сумку…

– Вот урод, – сказал Убер вдруг.

– Что там?

Скинхед поднял голову.

– Жучара, торгаш. Все-таки подсунул гранату без запала. – Он показал противотанковую РКГ-3 и цилиндр запала, залитый свинцом для веса.

– Засада, – согласился Иван. – Ну что, двинулись?

* * *

Они забежали в парадную, засели в квартире на первом этаже. Убер стянул противогаз, лицо было мокрое, лоснящееся от пота.

– Что ты делаешь? – спросил Иван.

– Жарко, – сказал скинхед. – Да и вообще, брат… Как-то надоело жить в противогазе. Прав Мандела… Юра. Нам нужно что-то менять.

Иван хмыкнул. Самое время поговорить о судьбах человечества – когда патронов совсем не осталось.

Твари преследовали их с завидным упорством. И пару раз Ивану показалось, что он видит вдали серую высокую фигуру «пассажира». Может, почудилось?

Нет. Иван покачал головой. «Не почудилось».

«Сдается мне, что это и есть легендарный Блокадник», подумал Иван. Только вот рассказать об этом будет некому.

– На свадьбу-то ко мне придешь? – спросил он внезапно.

Убер отвернулся от окна, посмотрел на Ивана.

– Приглашаешь, что ли?

– Приглашаю.

– Фашиста и тупого отморозка?

Иван усмехнулся.

– Нет, Андрей. Боевого товарища и… диггера. Так придешь?

Убер склонил лысую, начинавшую уже обрастать светлым жестким волосом голову и хмыкнул. Посмотрел на Ивана веселыми темными глазами.

– А если приду? – Убер передернул рукоять взвода – лязг! – Не раскаешься?

– Раскаюсь, конечно. Но буду ждать, – сказал Иван. Открыл затвор «калаша» – патрона не было. Вот всегда так. Он достал запасной магазин, выщелкал на ладонь – всего два патрона. Вставил их обратно. Посмотрел на Убера. – Споем, что ли?

– Зачем? – Убер положил пулемет на подоконник. Выстрелил короткую очередь. Щелк. Все.

Патроны кончились. За стенами здания, на улице, Иван слышал шаги подступающих тварей-гончих и тяжелую, как сон в духоте, поступь Блокадника.

– Да так. – Иван улыбнулся. Вынул из кармана куртки гранату, положил справа от себя. Нож слева. – Видел я один фильм… Там у друзей кончились патроны, и один сказал: если петь песню, враг испугается. И отступит.

Убер хмыкнул. Взял двустволку и вставил в нее последний патрон. Щелкнули курки.

– Думаешь, враги поверят и испугаются? – сказал скинхед. – Я тоже видел этот фильм.

– Не думаю. Но попробовать-то можно?

Тишина.

– Споем, товарищ боевой… о славе Ленинграда… – негромко запел, почти заговорил Убер.

– Слова о доблести его… – подхватил Иван.

– …на целый мир гремят.

– Отцы вставали за него, гремела канонада…

– По счету три, – сказал Иван негромко, Убер кивнул, продолжая петь.

– И отстояли навсегда… – Иван высунулся из-за подоконника и швырнул последнуюю гранату в наступающих монстров. – Бессмертный Ле… – Он пригнулся. – …нинград.

Буммм.

Убер посмотрел на Ивана. Тот кивнул.

– Живи, священный город, живи, бессмертный город, – они встали и пошли.

Выбежали из парадной. Иван разрядил «калаш» в бегунца. Тварь отбросило назад. Иван догнал и ударил прикладом. Еще раз. И еще. Брызги водянистой, чужой крови…

За спиной грохнула двустволка. Мат Уберфюрера, звуки ударов тупым предметом в мясо.

Иван повернулся. Убер отбросил сломанную двустволку в сторону, кивнул.

Они пошли.

Улицы священного города смотрели на потомков с одобрением.

* * *

– Уходи, – велел Убер. Вынул гранату.

Прямо напротив скинхеда встала здоровенная псина-овчарка с мутными, словно подернутыми туманом глазами. Зарычала.

– А ты? – спросил Иван.

В его «калаше» патронов тоже не осталось.

– У тебя свои дела, у меня свои. Иди к своей невесте. Иди, я догоню. – Убер поднял свободную руку, прощаясь. – Счастливо там.

Собака наконец решилась и прыгнула. Убер махнул рукой…

Шмяк. Визг.

Уберфюрер, держа гранату как биту, в два прыжка оказался рядом с упавшей собакой, размахнулся. Н-на! Опустил гранату. Еще раз поднял. Н-на.

Он бил методично, с оттягом. Поднялся, забрызганный кровью.

Вздохнул полной грудью.

Наверху дышалось хорошо. Просто замечательно дышалось.

– Человек – вершина эволюции! – крикнул Убер. – Что, сволочи, не знали? От Москвы до самых до окраин, с южных гор до северных морей… человек проходит, как хозяин… – красный скинхед шагал размашисто, свободно. – Необъятной родины своей…

За спиной гулкие шаги и – клекот зараженного воздуха, вырывающегося из зловонных легких.

Убер замер. Наклонил голову. «Какая все-таки интересная штука жизнь».

Только успеешь решить, что ты и есть вершина пищевой цепочки, как появляются желающие это оспорить.