Питерская принцесса

Маша бросилась открывать двери, заранее расплывшись в улыбке. Первой вплыла большая картонная коробка из-под сапог, в коробке не сапоги, а завернутый в несколько слоев вощеной бумаги «Наполеон». За обувной коробкой – гости. Прихожая мгновенно стала напоминать булькающий в кастрюле суп. Маша переходила из рук в руки – кто-то целовал ее со звучным чмоканьем, кто-то похлопывал по плечу, мальчишки толкались, взрослые суетились, раскрывая сумки, доставали шампанское, торт из «Метрополя», банки и баночки с салатами. Пришли Любинские и Васильевы, близкие друзья, почти родственники. Разделись, причесались, мальчикам велели пригладить волосы, и все вместе, возглавляемые Машей, гуськом перешли через площадку в соседнюю квартиру – поздороваться с Сергеем Ивановичем и Бертой Семеновной. Через внутренний коридор давно уже ходила только Маша.

Мальчики – Юра Раевский, Алеша Васильев и Володя Любинский – вместе учились в школе. Затем в институте у Сергея Ивановича Раевского, Юриного отца. А потом у него же в аспирантуре. Все трое блестяще защитили диссертации, выбрали разные области деятельности, обзавелись семьями и могли бы давно уже забыть друг о друге и о своем научном руководителе. Но Юрий Сергеевич со своим исключительным даром дружить так и тащил их за собой по жизни, ни за что не желая расставаться со школьными друзьями, словно все перечитывал перед сном свой детский дневник.

Долгие годы раз в месяц собирались у Раевских обязательно, плюс поздравить профессора, затем членкора Сергея Ивановича со всеми праздниками, плюс раз в месяц нанести обязательный отдельный визит его жене Берте Семеновне... а еще дни рождения мужей, жен и детей, вот и набегало – раз в неделю обязательно виделись.

И Любинские, и Васильевы воспринимали это не только как дружеское общение, но и как светское. Они всегда жили более размеренной, буржуазной жизнью и в бесконечной череде богемных посиделок Юрия Сергеевича и Ани участия почти никогда не принимали, но были Раевским почти что родственниками.

Дружбу завели и поддерживали мужчины, поэтому отношения не были такими теплыми, как бывает, если дружат жены. Но дружить семейно было тем более удобно, что все дети – Маша Раевская, мальчики Любинские и Наташа Васильева – были почти одного возраста. Все, кроме десятиклассницы Маши, учились на кафедре у Деда. Боба Любинский на третьем курсе, Гарик Любинский – на первом, Наташа – на четвертом. Все трое учились нехотя, но прилично. Боба и Гарик не любили химию. Математику и физику терпели. Наташа вяло ненавидела все предметы во время семестров, яростно во время сессии и училась плохо. Зато каждому из них, дай Бог Деду здоровья, была гарантирована неплохая советская судьба – приличное распределение, аспирантура, кандидатская.

Костя, Дядя Федор, отдельных отношений с Любинскими и Васильевыми не поддерживал, но за долгие годы все привыкли друг к другу, сроднились. В Косте вообще пересекались все дружбы Раевских, поскольку он просто-напросто был всегда и, когда находился в благостном настроении, сам себя называл «местной мягкой игрушкой».