Питерская Зона. Запас удачи

Пришлось пожать плечами и затянуться. На самом деле, вдруг я не прав?

Маздай сплюнул. Эдак… по-царски, нехотя и вальяжно, показывая мне мое холопское место, харкнул через зубы. Со смаком и явным удовольствием.

– Паршивец охеревший… Ты думал, я с тобой договариваюсь? Малолетка паршивый! Кончай его.

Ну, наконец-то…

Пятеро орлов радостно навели на меня стволы, лаская спусковые скобы с безумным азартом и той самой страстью, что отличает прирожденных убийц от обычных работников ствола и топора. Чертовы «дикие гуси», псы войны, наемное ненавистное племя. Глаза-то как горят, прикрытые тактическими очками…

Ладно-ладно, все вовсе не так. С Маздаем не ангелы, чего уж, но и я не бело-пушистое олицетворение чистой доброты. Совсем даже не такой. Вот и не вышло у них ничего. Хотя кульбит, с места и назад, мне пришлось выполнить. На всякий случай.

Выбрать спуск смог крайний с правого маздаевского фланга. И то уже валясь с разлетевшейся головой. Остальные? Сами понимаете, что раз не успели ничего сделать, то рухнули еще раньше. А та пара пуль? В такой ситуации уже как-то наплевать на росчерк алым по предплечью. Жаль, на пробитое навылет бедро так не плюнешь.

Очень многие как бы профи любят рассуждать о достоинствах оружия с интегрированными глушителями. Мол, так тихо бьют, что если часового снять, то разводящий, отойдя на десяток шагов, даже не обернется. Да ну, лажа и туфта. Он обернется только из-за шума, когда чебурахнется с пробитой головой. И, что куда важнее, стрельба просто становится чуть тише. Не более того. И вообще лучшим достоинством старичков семейства «специальные», то есть АС «Вал» и ВСС «Винторез», является калибр в девять миллиметров. От такого подарка одариваемый копытится сразу. Если, конечно, доброхот, одаривший его, умеет это делать.

Те несколько добрых самаритян, незаметно подкравшихся к Маздаю и его шайке, делать это умели очень хорошо. Но… но это оказалось не таким неожиданным. Этого как раз я и ждал. С того момента, как несколько дней назад в «Солянке»…

* * *

– Садитесь вон туда, в уголок. – Сдобный лично проводил к столу. – Присаживайтесь, передам на кухню пожелания. Хэт, заберешь, короче. А, да, пока выбираете, чего поесть, напитки. Тебе как обычно?

– Да. А моей ненаглядной «Кровавую Мэри». А лучше две…

* * *

Нет, дело не в «Кровавой Мэри». Дело в «да» на вопрос про «как обычно». Простая система, давно обкатанная и понимаемая мною и Сдобным. И его, понимаешь, крохотным МЧС-спецназом, где «м» – меркантильный, «ч» – честный», а «с» – на любой выбор. От сталкерского до спасательного. Или спасительного, как сейчас. Сдобный пас нас всю дорогу, и координаты, заданные Марой в ее КПК перед уездом с ЭМИ, он знал сразу же.

Это не то. Меня куда больше волновали Мара и Маздай. И вовсе не потому, что валькирия и Дед остались целы и сейчас решительно хотели меня добить. Потому что Маздай, корчась и пыхтя, не мог сдвинуться с места. А Мара, устало сев рядом, смотрела на какую-то диковинную штуку, что самолично воткнула в блок аккумуляторов экзы. А экза-то была единичным и улучшенным представителем «Ратибора», а они ж о-го-го! Ну, сами понимаете, да? А тут… стоит истукан, не шевельнется, а рядом сидит его вроде бы верная преторианка и плевать на него хотела.

– Скопа, перевяжи этого засранца! – Сдобный, уже не таясь, подошел к нам. – Втюхался все-таки, говнюк. Не мог без дырок в себе, да?

Ругайте меня, посыпайте голову пеплом и вообще окунайте в моральное шайссе. Фиолетово. Почти. Я жив, вокруг те, кто надежен, приспешники злодея повержены, а он сам, розовощекий главгад, не может даже… почесать, если где приспичит. И поделом. Вот только Мара…

Но тут до меня добралась Скопа с аптечкой и желанием спасти мою никчемную душонку с чахлой тушкой, и вопрос Мары волновал уже не так сильно. Потому как Скопа женщина жесткая и обезболивающее просто так не применяет. Зато перевязывает и обеззараживает старыми дедовскими и плюя на мои корчи, всхлипы и страдающее лицо.

Сокол, Барин и Казак особо не светились. С габаритами последних двоих это тяжело, но уж как есть. Пикассо прикрывал выход в Зону, а Сдобный любовался Маздаем и еле-еле заметно контролировал Мару своим «новосудаевым». Незаметно так… для кого другого. Не для Мары. Но она совсем не переживала. Совершенно.

– Итак… – Сдобный предложил ей руку, чтобы она поднялась. Валькирия не отказалась. – Милая не невеста нашего товарища… – Сдобный всегда отличался вежливостью и обходительностью. Даже когда ему приходилось добивать кого-то, старался делать это как можно более воспитанно. – Ваша роль нам ясна окончательно, но вот вопрос: зачем вы повредили неведомой мне херовиной экзу эту господину?

Мара усмехнулась. И свистнула. Коротко и сильно. Уже ясно, что случилось дальше?