Питерская Зона. Запас удачи

Дверь скрипнула петлями, чуть проседая. Двери Сдобный не менял. Объяснял аутентичностью и переживаниями за бдительность постояльцев. Тоже мне сэнсэй выживания. Часы, моргая злыми птичьими глазами, намекали на два часа в запасе. Есть время? Свари кофе. Особенно утром. Особенно если можно курить где хочешь.

Кофе так-то вообще сильная вещь. Любой мачо, да и не только, должен уметь варить его хотя бы на троечку. Да что мачо, надо в школьную программу старших классов обязательно ставить с десяток часов о том, «настоящий мужчина должен… по желанию». Настоящий мужчина он же как? Он именно должен. И баста.

Любая женщина любит кофе в постель. Даже если постель состоит из надувного матраса и вместо одеяла расстегнутый спальник. Да-да, так и есть. Конечно, некоторые отдельные особи предпочитают английский утренний чай или свежевыжатый сок, верно. Но – и это можно считать ответственным заявлением – все равно каждая женщина любит кофе в постель. Даже если не любит кофе.

Стоит считать Мару женщиной, ради которой сваришь кофе? Если судить по сползшему одеялу, то весьма. Пусть и не моей. Тем более что кофе хочется сварить и для самого себя. Потому как кофе и сигарета с утра – это просто прекрасно. Особенно если включить старый добрый «Черный альбом». Да и стальная джезва-турка большая. В ней в аккурат на две солидные чашки.

Итак, кофе. Это задача не менее сложная, чем достать «полярную звезду» из ее обычного окружения, состоящего минимум из трех «микроволновок». Потому как запороть можно еще легче.

Необходимо несколько вещей. Собственно, сам кофе, открытый огонь и посуда. И сахар. Тем более если кофе будет пить женщина. Да, они часто сидят на диетах и предпочитают морщить носик от одного упоминания сахара. Это тоже верно. Но утренний кофе непременно с сахаром. Это, мать его, закон. Закон настоящей женщины. Потому как априори ночью калорий должно быть сожжено много, еще раз много и вообще очень много.

Так вот, говоря про открытый огонь… Хорошо иметь кофемашину. Или хорошую кофеварку. И запас кофе в зернах, и кофемолку. Желательно ручную, чтобы молола в труху. Но надо быть честным – все это барахло хорошо для эстетов, а не для бродяги, живущего в подобии гостиницы. Если есть крохотулечка-кухня, то надо радоваться плитке с конфорками и турке. И пакету молотого финской обжарки. Она, кстати, европейцу куда лучше турецких какаоподобных изысков. Турку – кофейная пыль. Европейцу – средний помол средней обжарки.

На объем ноль целых семь десятых литра имеющейся у меня джезвы китайского происхождения бросаем две столовые ложки кофе. И столько же белой сладкой смерти. Конечно, вместе и сразу, как еще-то? Что еще? Правильно, теперь надо выпендриться.

Любая утренняя женщина вполне оценит джентльменский набор из молотой корицы и ванильного сахара, добавленных по чуть-чуть, на самом кончике ложки. Есть молотый кориандр? Да ты просто Казанова, мужик. И его, только еще меньше. Дальше?

Добавляем тонкой струйкой воду, размешивая офигенно пахнущее месиво на донце турки, и льем-льем воду. За такой способ проклянет любой грамотный армянин, но нам же с ним детей не крестить, верно? До бортика не хватило сантиметра? Лучше полтора. Теперь конфорку выкрутить до минимального и поставить на нее джезву. Перемешивать? Один раз, как только в первый раз зашкворчит. Больше – ни за что, иначе будет бурда. И теперь остается ждать, покуривая, почесываясь, зевая и слушая сочный баритон настоящего Хэта. Того, что Папа Хэт.

– Зэ-э-эд ба-а-ат тро-о-о…

Говаривали мне, что попытки петь напоминают что-то среднее между воплями мартовского кота и визгами забиваемого кабанчика. Это да. Зато в ванной не пою.

О, самое главное – не упустить момент. Как только по краям легкой пенки начнет показываться первый надувающийся пузырек, надо не упустить. Дать разойтись и выключить газ. Ну а молоко или сливки – по вкусу.

– Да ты не безнадежен, – проинформировала Мара, стоя в двери. – Но лучше не пой.

Вот что за человек? Любая другая романтично закуталась бы в одеяло. Или, наоборот, оставив минимум одежды, прислонилась бы к косяку, выгнувшись в совершенно ненормальной в обычной жизни позе. А эта? Чешет живот, задрав майку, и зевает. На щеке след от подушки, в уголках губ слюна. Ми-ми-ми просто и няшечка. Ну да, так и есть.

– С сахаром сделал?

– Да.

– Зря. За фигурой слежу. Дай-ка попробовать…

Благодарность? Такое понятие ей явно неизвестно. Выдула половину моей личной кружки одним залпом и пошла в ванную. И заорала. Не, серьезно, пусть и не во весь голос и не то чтобы испугавшись. Скорее, от неожиданности. И чтобы самой испугать. И с такой руладой, что даже стало стыдно.

С другой стороны – сложно ее не понять. Неожиданность в моем «номере» может случиться только одна. И даже успел удивиться, что случилась только сейчас. Хотя кто знает, вдруг вовремя? Пора уже Маре познакомиться с моей единственной, в смысле Зоны, женщиной, не имевшей конкуренток. Но надо и поторопиться, не приведи Бог, кто-то из них нанесет другой серьезные повреждения.