Питерские палачи

Край одеяла шевельнулся — щелкнули на пистолетах предохранители — и на свет божий всплыла опухшая от минувших невзгод сонная физиономия «Джека-потрошителя».

— Полгода назад мне снился похожий сон, — шлепая разбитыми губами, пробормотал Стас. — Только там меня арестовали эстонские полицейские. Представляете: я почти ни бельмеса, а сон снится на чистейшем эстонском!

Присутствующие с идиотскими выражениями лица уставились на сонного идиота.

— В тот раз я удушил свою училку эстонского, — поведал им Стас. — А щас кого порешил?..

Менее чем через час он без особого интереса осматривался в кабинете, пока Радченко и Крисман, изображая занятость, поглядывали на него. Майор решил, наконец, прервать подобающую моменту паузу, готовясь к разговору, взялся за узел галстука.

— Не сбежал! — одобрительно улыбнулся Стас.

— Что? — моргнул следователь.

— Я говорю: галстук ваш, к счастью, на месте!

Радченко перевел взгляд на стоящего у окна Крисмана. Тот зло хмыкнул, отчего его прыщавое лицо стало еще противнее, пожал плечами: «А кого ты ожидал увидеть?»

— Вы ясно представляете себе, по подозрению в чем вас задержали? — с некоторым сомнением поинтересовался майор.

Подозреваемый тоскливо зевнул, через решетку распахнутого окна глянул во двор. На карнизе напротив радостно щебетал воробышек. Стасу показалось, что тот посмеивается над ним, — до того нелепо, ирреально было все происходящее в этом помещении.

— Горечь утраты рвала в клочья его большое, свободолюбивое сердце, — пробормотал он едва слышно, опустив глаза на свои наручники.

— Чего? — не понял Радченко.

— Я говорю: да здравствует питерская полиция!

Следователь откинулся на спинку стула, улыбнулся уголками тонких губ, полюбопытствовал:

— Паясничаешь?

— В меру своих ограниченных возможностей, — Стас брякнул по столу наручниками.

— Хочешь снять их на время допроса?

— Вам-то по барабану мое желание. Эксперты небось уже установили, что несчастных младенцев месил человек, неплохо владеющий приемами рукопашного боя. Следовательно, я потенциально опасен и без оружия. Странно, как еще и ножки в кандалы не заковали — и на том спасибо!

Крисман сложил руки на груди; в глазах сверкнул алчный огонек — он бы заковал!

— Каяться начинаешь?

— Че? — скривился Стас.

— Ну, ты ведь признал, что избил этих парней, — пояснил Радченко.

Стас безразлично пожал плечами:

— А я и не собираюсь отнекиваться. Да, пришли в конце рабочего дня эти редиски в количестве четырех штук и стали приставать: «Дай рупь — не то в морду получишь!» А рубчики-то у меня трудовые; это морда халявная, от родителей в наследство досталась…

— Прекрати кривляться, подлец! — взревел Крисман, багровея.

— Не буду, не буду! — тут же пообещал Стас, виновато моргая.

В порыве бессильного гнева Крисман кинулся к наглому задержанному, устрашающе завис над ним и хлопнул ладонями по столу.

— Ваше высокоблагородие, только не надо ногами по голове, — вежливо попросил Стас, глядя в его налитые кровью глаза. — Я этого с детства не люблю. А по столу хлопайте хоть до потери пульса.

— Крисман, — тихо, но твердо окликнул Радченко неуравновешенного помощника. — Пусть поприкалывается — недолго осталось.

Напарник с трудом оторвался от стола и вернулся к окну.

— Что значит — недолго? — уже вполне серьезно поинтересовался Стас.

— Ну вот, — улыбнулся Радченко. — Он и растерял свою наглость.

— И все же!

Радченко, прикрывая рот кулаком, широко зевнул, потянулся до хруста и кинул взгляд на бумаги перед собой.

— Дело-то твое довольно ясное. Остается лишь уяснить кое-какие детали…

— Ниче се!.. Детали?! — возопил Стас. — А вам, ребята, не хочется выяснить, кто же ухрюкал тех козлов? Или решили на меня все списать?

— Что-то не пойму я, — нахмурился следователь. — Ты ведь, кажется…

— Креститься надо! До него только начинает доходить, что он чего-то не понял. Я же сразу сказал, что не убивал их! Или в моей жизни была острая нехватка тюремной обстановки?

Радченко озадаченно почесал переносицу.

— Крисман, ты проверил картотеку?

— Да, — глухо отозвался тлеющий помощник. — Нет на него ничего.

— Хм… — Радченко поджал губы, махнул Стасу. — Ладно, рассказывай свою историю.

Тот сосредоточенно почесал подбородок.

— Ну, приперлись они будто бы «тачку» ремонтировать…

— На машине, значит? На какой?

— Фольк, — Стас закатил глаза, припоминая. — Белый «Пассат». Год выпуска не помню, где-то в конце девяностых.

— Да, работники сервиса подтверждают ваши слова, — кивнул Радченко, сверяясь с бумагами. — Они же сообщили, что вы остались с этими клиентами после окончания рабочего дня.

Стас кивнул.

— Уговорили они меня делать ремонт именно сегодня… Хотя я очень не хотел: не выспался.

— За сколько уговорили? — язвительно полюбопытствовал Крисман.

— Конфетку дали, — Стас даже не повернулся в его сторону. — Когда все наши расползлись, говорят: «Бить будем, потому что кое-кому ты не правишься, и он за тебя хорошие „бабки“ выложил».

— Назвали его? — насторожился Радченко.

— Нет.

Некоторое время следователь ждал продолжения, но Стас молчал.

— А дальше-то что?