Питерские палачи

Очкарик кивнул и странной, почти девичьей походкой направился в подсказанную сторону. Его грабитель, прежде чем идти за тележкой с аккумулятором, под воздействием очередной волны хорошего настроения азартно зафутболил попавший под ногу камешек. Футболист из него был не лучше, чем из Аршавина филолог, поэтому вместо столба снаряд угодил в зад клиента.

Парень замер, не оборачиваясь. И так сжался, что Стас понял: за свою жизнь бедняге довелось получить немало таких камней и просто тумаков от более сильных, но менее осчастливленных родителями знакомых.

Стасу стало стыдно, ибо он вовсе не завидовал.

— Извини, приятель! Твой зад не был моей мишенью.

Пострадавший облегченно кивнул и засеменил дальше.

Пару минут спустя Стас вернулся к машине с аккумулятором. Прежде чем нырнуть под капот, он коротко глянул через стекло в кабину, разглядел за ним смутные черты кудрявой девушки. В ней было что-то очень знакомое; однако, чем напрягать намять, Стас предпочел поскорее разобраться с «Крайслером».

— Дамочка! — крикнул он из глубины машины. — Поверните ключ зажигания.

Двигатель весело заурчал с первого же оборота стартера.

— Благодарю за содействие! — с громким хлопком крышка капота вернулась на место.

— Здравствуй, Стас.

Женщина, наконец, вышла из машины, с чуть насмешливой улыбкой глядя на замершего в изумлении Стаса. Встреча была просто фантастическая! Пересечься через столько лет в сотнях километров от родного, заграничного теперь для Питера города…

— Здравствуй, — прозвучал довольно хмурый ответ, но не злой: в памяти осталось все же больше хорошего.

Хотя теперь…

Увидеть Ингу, которая расцвела в роскошную женщину, в компании с парнишкой, являющим собой подлинное чудо природы, — это сильно!

«А ей-то что? Он при „бабках“ — и, наверное, совсем не малых. Это главное по нынешним временам».

— В Таллине ходили слухи, будто ты служил в армии в Чечне и пропал там, — с мягкой улыбкой Инга склонила набок увитую смоляными кудрями голову.

Стас пожал плечами и, все еще не глядя на нее, буркнул:

— Пропал — да нашелся.

— Сбежал? — Инга изо всех сил старалась расшевелить Стаса. Глаза мужчины так отчетливо полыхнули яростью, что она потеряла улыбку и чуть попятилась. Поборов гнев, он досадливо сплюнул и поволок тележку с аккумулятором в бокс.

— Стасик, мы столько лет не виделись! — Инга робко попыталась достучаться до него. — Мы могли вообще никогда не встретиться!

Стас молча удалялся.

— Неужели так и разойдемся? — не унималась Инга. — Давай поговорим. Я хочу знать, как ты жил все это время!

Никакой реакции.

— Неужели тебе не интересно, как я здесь оказалась, как живу?

Стас исчез за воротами бокса.

* * *

Майор Радченко немного неловко выбрался из служебного «жигуленка», на ходу застегивая нижнюю пуговицу пиджака, по сумрачному арочному проходу направился к месту убийства. Вокруг доедаемого ржавчиной MB 190 за сараями с прогнувшимися от древности крышами уже вовсю кипела обычная полицейская работа — сверкали молнии фотовспышек; эксперты тщательно осматривали каждый сантиметр в кабине; ребята в форме оттесняли жидкую, но упорную кучку любопытствующих.

«На трупы глазеют! — закуривая, следователь с досадой качнул головой; остановился на минуту, с хрустом потянулся и шумно вдохнул смешанную с ароматным дымом вечернюю прохладу. — Хорошо-то как!»

«Хотя могло быть и лучше», — признал он тут же, окидывая невеселым взглядом бледно-желтые, словно кожа смертельно больного человека, стены типичного двора-колодца в Петроградском районе. Больно часто приходилось Радченко выезжать на убийства именно в такие места. В последнее время он мечтал увидеть хоть один современный, чистенький, светлый дворовой колодец.

Одно только нравилось майору в этих архитектурных воронках — тишина. Здесь не бывало ветров, которые так донимали на центральных проспектах, особенно у Невы.

Из внутреннего кармана донесся фирменный позывной Nokia. Радченко увидел на монохромном мониторе старенького 3310 имя дочери и приложил аппарат к уху:

— Да, Катюша.

— Пап, ты назад до десяти поедешь?

Радченко посмотрел на часы:

— Вероятно.

— Слушай, загляни по дороге в маркет, возьми булку. Магазин возле дома уже закрылся, а в хлебнице пусто.

— Ладно, куплю.

— И по обстановке возьми чего-нибудь еще. Мало ли, может, там кампания какая-нибудь, скидки…

— Ладно, посмотрю.

— Пап, не дуйся!

— Ладно, не буду.

Радченко действительно не дулся. Он слишком устал для этого. К тому же, иногда он не мог не признать, что при его зарплате необходимо быть экономным.

— Приедешь с булкой, мама тебя поцелует! — пообещала Катя и отключилась.

Ребята из оцепления на миг расступились, к следователю подошел розовощекий лейтенант и представился Кириллом Вишневичем.

— Это с вами я говорил по телефону? — поинтересовался майор.

— Так точно! Вызвать вас мне порекомендовал старший лейтенант Симаков…

— Сима? — ухмыльнулся Радченко. — А сам чего?

— Какие-то семейные проблемы… — пробурчал лейтенант.