Питерский битник

Фрамуга, тоскливо скрипнув, начала поступательно–возвратные движения, стеная всеми своими дореволюционными петлями (Господи, хорошо не современными, сделаны на совесть!). Я застрял, не имея точки опоры, как Винни Пух в норе у Кролика, правда, задницей наружу, и хмуро раскачивался на уровне четвёртого этажа дома дореволюционной постройки на оконной раме.

Маршал, желая мне помочь, стал ловить меня за ноги и запихивать внутрь, а Коля с криками: «На х. й, на х. й, к терапевту!», умчался ку

да–то вниз, кажется, с концами.

Главное — манёвры! Внутрь мы, конечно же, попали, хорошо хоть трупаков Сашке под окнами не обозначили!

ОЗЕРКИ — Ш УВАЛОВО — П РОСВЕТ

Шувалово… Ежели разобраться, прикольное место. Рядом — Поклонная гора, последний костёр Распутина, церковь баптистская, Валера Баринов там в «Трубном зове» играл, дача Бадмаева, дача, на которой попа Гапона порюхали, бывшая лодочная станция на третьем озере рядом с тем местом, где кабачок располагался, и Блок «Незнакомку» написал (хорошей памятью на текст, даже зарифмованный, я никогда не отличался, своих–то не помню, мне всегда проще новое написать. Помнится на выпускных экзаменах по литературе надо было стихи заучить.

Так я их автоматом на музыку положил. Ту же «Незнакомку» — на Бобовскую «Зачем меня ты надинамил…». Она же и досталась.

Помню обрадовался, набрал воздуха и… запел. Негромко, но ощутимо, так что до последней парты пробирало: «По вечерам над ресторанами».

Закончил приплясывая.

Но недаром моя литераторша вместе с Тамарой Максимовой училась, да мне пропуска на все Музыкальные Ринги выбивала на запись, отсмеявшись, «пять» поставила.

В доме напротив школы Сергей Скачков из «Землян» жил, пару раз с нами, пацанами, пообщался, после чего, обладая каким–никаким музыкальным слухом я понял, что у них поёт отнюдь не Игорь Романов.

Вообще я любил народ с Финбана к себе на электричке привозить: приедешь в Шувалово, десять минут в горку по обычной деревеньке и раз — Город, отделённый Выборгским шоссе.

…………………. Но речь не об этом. По другую сторону железнодорожного переезда раскинулась настоящая деревня, где уютно расположились художники и мы у них периодически ночевали.

Один из них (назовём его Гена), устав от хронических запоев, где–то с похмелья прочёл о пользе козьего молока. О полезном и очистительном его воздействии на почки, печень, селезёнку и прочий ливер, да загорелся желанием приобрести себе оную животину в хозяйство.

Пахал как два Папы Карло, но накопил и однажды приволок откуда–то симпатичную молодую, ещё не рожавшую козочку. А лактация, э-э, после определённых событий начинается. Гена этого не учёл.

Здесь и закрался ма–а–аленький подвох. Живность молоко отказывалась давать напрочь, явно не понимая, что от неё хотят. Да и не было его просто–напросто.

Генины гениальные планы, связанные с чудесным исцелением рухнули в одночасье. Он привычно ушёл в запой, а выйдя, стал искать исход из сложившейся ситуации.

Писать объявы на столбах типа «Ищу козла на пару часов для совокупления. Геннадий. Обращаться по адресу…» — опасно, тут «Удельная» да Фермское шоссе со Скворечником — в двух остановках.

Да ещё и неизвестно, может и до Финбана довезут. А то ещё вдруг «реальные козлы» исполнять желаемое пожалуют.

Заехав как–то к нему перенайтовать, я, узнав о его проблеме, каюсь, несколько цинично предложил ему трахнуть её самому:

— Ген, своими силами! А что? Исходя из химического состава твоего организма, она по вечерам будет тебе портвейн давать, да ещё разнообразный — от «72» — го до «Трёх семёрок», а по утрам пивком оттягивать!

…Прошло уж двадцать лет. Как там Гена, как коза, да и там ли?

Изменилось всё.

* * *

«Пёсья улица». Кстати, там и Вовка Скрип жил. Между проспектами Луначарского и Северным. Бывшая, то ли Школьная, то ли Учебный переулок. Яйца бы оторвать тому, кто эти переименования затеял в своё время!

Сам на почте был свидетелем неоднократно, когда бабушку, получающую перевод, спрашивали:

— А на какой вы улице живёте, «уважаемая!»?

— На Пёсьей, деточка, на Пёсьей!

Там ещё соседняя улица есть — Сантьяго–де–Куба. Так как прикажешь именовать её жителей: Сантьягодекубинцы?

Вообще, велик район, известный своей неистребимой гопотой, на весёлые названия: улица Композиторов, Асафьева (балет «Бахчисарайский фонтан»), Прокофьева, Луначарского (не люблю, гада, но уважаю), Художников, проспект Просвещения, Культуры и пр… Такое ощущение, что дети, родившись в этом оазисе, должны прочувствовать себя уже почти на Монмартре! Хрен с два, уж мне поверьте!

Топонимика с культурой отнюдь не связана, она с ней едет в соседних электричках, но по разным веткам!

У Скрипа, помнится, в детстве был первый в моей жизни случай телепортации. Как–то, после репетиции, укушались у него дома, уснули, а поутру Вовка побежал в соседний универсам за пивом. Вернувшись с ним, он ошизенно заявил:

— Рыжов, с дивана не падай, мы с тобой на другой улице!