Питеру: «Я без неё»

Через неделю во вторник Рита пришла на пары довольно веселая и жизнерадостная. Это отпустило Костю – ведь она могла уехать на дачу, просто приболеть.Да мало ли, какие семейные планы свершались в ее доме.

Перед последней парой Костя подошел к Рите, которая стояла возле окна и делала вид, что готовится к лекции, так как не переворачивала страничку тетради около пяти минут.

– Рит, как ты? Я хотел с тобой снова поговорить, потому что эта ситуация. Я переживаю очень. Что происходит? Ты пары пропускаешь…

В этот момент Рита повернулась к нему с искусственно натянутой улыбкой, из ее глаз катились тяжелые соленые слезы. Они переливались на свету, потому что лицо Риты ласкало солнце, как бы заглаживая боль.

– Больше не нужно со мной разговаривать, все чудесно. Я просто прекрасно теперь себя чувствую, теперь мне все равно. Я освободилась. Не подходи ко мне больше. Хотя, знаешь, я все-таки предупрежу тебя, что со второго курса буду учиться в другой группе. Меня перевели на прошлой неделе. Да, на некоторых лекциях мы еще будем пересекаться, но в основном я буду изолирована от тебя. И еще раз повторяю: я счастлива, у меня все хорошо. – Все это Рита проговорила, как заученный текст, все с той же натянутой улыбкой. У Кости по спине пробежали мурашки, он не мог понять, что произошло, но Рита была сама не своя.

На этот раз Костя решил поговорить с мамой Риты, которая казалась ему самым дружелюбным членом семьи Долгих.

Встреча с Ириной Алексеевной оказалась на удивление приятной. Костя ранним утром дождался, когда Алексей покинет квартиру и уедет на работу, а Рита отправится на пары. В этот день Костя решил пропустить лекции, потому что чувствовал, что очень близок к тому, чтобы понять, что происходит в семье Риты и что с ней произошло после скандала.

Костя поднялся пешком на третий этаж кирпичной многоэтажки. Дом, в котором жило семейство Долгих, был достаточно новым, однако консьержа в парадной не предполагалась. Вероятно, грабители и лица, нарушающие законодательство, должны знать, что в этот дом вообще совать свой нос опасно – полковник в отставке мог устроить большие неприятности.

Позвонив в дверной звонок, Костя еще около минуты стоял возле двери, прислушиваясь, есть ли за дверью шаги. Наконец приятный женский голос спросил:

– Кто это?

– Ирина Алексеевна, это Костя. Я друг Риты, если вы меня помните, простите, что я к вам так рано пришел, но мне нужно с вами поговорить. Это возможно?

Дверь распахнулась, перед Шапочниковым стояла приятная женщина в халате с аккуратно забранными волосами в пучок. Ирина пригласила Костю на кухню, а сама стала наливать в чайник воду из фильтра.

– Будете сырники с вареньем или сгущенкой? Только сегодня пекла – свежие.

– Спасибо большое, но я не голоден,—довольно жадно посмотрел Костя на румяное угощенье.

– Вижу, что хотите,– не стесняйтесь. Сейчас чаю вам налью. Вы, наверное, и не завтракали. Рита вот на пары поспешила уже, а вы что? Прогуливаете?

– Да, получается так. Но, думаю, ничего серьезного я там не пропущу. Не очень люблю лекции по социологии. Наверное, преподаватель не нравится, поэтому стараюсь дома материал изучать. Я хотел про Риту поговорить. Она в последнее время странная, я переживать начал. Она не разговаривает со мной.

Ирина Алексеевна присела на стул и опустила взгляд, молча продолжая слушать Костю.

–Я же не просто так у вас спрашиваю. Она несколько недель в университете не появлялась, а я ведь знаю, что она никогда не прогуливает пары. Это я балбес, постоянно у нее списывал на всех экзаменах. Всегда меня отчитывала, что становилось даже стыдно. А тут… —продолжал Костя, уплетая сырники с чаем.

– Вы мне расскажете, что случилось? Она приболела? —допивая чай, закончил Костя.

Ирина Алексеевна держала в руках чашку, казалось, для бутафории. Было видно, что она хочет сказать что-то, что ей неприятно произносить.

– Думаю, вы уже достаточно взрослые, чтобы решить, с кем вы хотите быть. Я говорю сейчас и о том моменте, когда мы незапланированно вернулись с дачи. Леша поступил неправильно, не ему решать, с кем будет счастлива наша дочь. Я пыталась сказать ему это, но он совсем обезумел. Больше оттого, что его ослушались, что его приказ не выполнили. Он привык так: он отдает команду, другие выполняют. Если ослушался… Вот и Риточка… —едва сдерживала слезы женщина.

– Что он сделал? Он ее бил? —тяжело дыша, произнес вслух Костя.

– Я не хочу об этом говорить – это ее отец. Да, мой муж жесток, но справедлив. Я не хочу идти против него, Рита тоже это понимает. Она простит нас обязательно. И тебя попрошу оставить ее в покое. Если ты хочешь, чтобы Рита была счастлива, то прекрати ее преследовать. Она ни пить не может, ни есть,—схватилась за сердце Ирина.

– Вам плохо? Воды налить? Не переживайте, пожалуйста. Если так будет лучше, я больше никогда не подойду к ней. Но ведь она сама страдает.